Город не от мира сего. Цикл «Хроники Обсервера». Часть I - стр. 9
В ходе работы мне придётся неоднократно пересматривать «сеансы» пребывания Обсервера в сознании действующих лиц, прежде чем я отсею второстепенное и сложу главные линии судьбы воедино. Иначе книга получится сумбурная и безразмерная. Иногда я буду оставлять слова и их смысл неизменными, а иногда придется адаптировать их, заменяя более привычными нам понятиями. В частности, если я решил бы заменить все латинизмы, наводняющие нашу речь, аналогичными карфагенскими терминами из реальности моих героев, или заменить англицизмы на нордманизмы, книгу пришлось бы читать со словарём. Там где незнакомых слов не избежать, я расставлю поясняющие примечания. Не буду лукавить, где-то я, возможно, привру для красоты или для простоты изложения, но суть постараюсь передавать без искажений. Также я позволю себе снабдить главы эпиграфами, взятыми как из нашего мира, так и из Хроник.
В общем, суть моего творческого метода не так уж и важна. Тем более что у истории, в нюансы которой я всё ещё вникаю, оказалось очень тревожное послевкусие. Ах да, я не упомянул самого главного. Впрочем, разглашение этой информации может доставить мне очень серьёзные неприятности, так что на всякий случай до завершения книги я ограничусь иносказаниями.
Как я уже говорил, время – это свиток, имеющий начало и конец. Однажды наступает наша очередь, и мы – рунами, клинописью или двоичным кодом – проявляемся на нём. Но глупо думать, что свиток, на котором мы записаны – единственный во вселенской библиотеке Бытия. Или что однажды наш свиток не начнут переписывать с чистого листа.
Сейчас меня окружают любимые цветы, я в рабочем кабинете на верхнем этаже своей избы-читальни, за письменным столом, над стопкой пахнущих типографией бумажных листов. Да, библиотека расположена здесь, чтобы в случае чего её, как самое ценное, проще было эвакуировать. В принципе, верхний этаж бункера можно быстро отстегнуть и отправить на орбиту, но после тестирования я ни разу не пользовался этой функцией.
Я прекрасно понимаю, что иметь настоящую библиотеку в эпоху, когда твой мозг можно подключать к любой доступной базе данных и мгновенно выхватывать оттуда любые сведения в нужном формате – неудобная глупость. Но ничего не могу с собой поделать, таков уж мой нрав. Корешки настоящих бумажных книг на полках окружают меня, словно строй сомкнутых щитов в фаланге. Я слышу дух тлена, источаемый панцирями их обложек. Глядя на кромку моря и линию горизонта в окне, я успокаиваю себя тем, что Обсервер, быть может, тоже всего лишь писатель. Он просто создал Хроники своим непостижимым растровым сознанием, а значит, весь его мир – всего лишь искусная выдумка. Если так, то моя роль заключается всего лишь в банальном рерайте избранных эпизодов из его необъятной саги. Но чаще, когда я с тревогой всматриваюсь в пустоту неба, пугающий холодок заползает в сознание, и кажется, что Обсервер сейчас следит и за мной. А может, это вовсе не я решил написать книгу, а он пишет её посредством моего сознания, и я всего лишь исполняю его прихоть.