Город не от мира сего. Цикл «Хроники Обсервера». Часть I - стр. 56

Дария прогнала грусть, словно назойливую муху и, ступая по шпалам, направилась в современную часть Подолони. Что за странное имя для города?

Она открыла путеводитель в числоведе. Снова оповещение о критическом уровне нелояльных поисковых запросов, превышение которого чревато блокировкой доступа во всевед на несколько месяцев, и прочими карами. Игнорировать. Больше пугают, это же просто средство пополнения казны за счёт штрафов. Если ты, конечно, не в списках нелояльных и не участник Сопротивления. Им действительно есть, чего бояться. Но она-то, к счастью, ни с кем из этих людей незнакома. И страбезы это прекрасно знают.

Было несколько основных версий происхождения топонима Подолонь. Первый связан со старославянским термином дол, обозначающим низменность, но пологое плато, на котором расположился город в предгорье, слабо вязалось с этим объяснением. Другая версия производила название из такого же древнего слова долонь – то есть ладонь, и показалась Дарии более подходящей. Действительно, город удобно расположился на ровной возвышенности между излётами двух хребтов, выдающихся из основного массива Алтайских гор. Виден весь как на ладони, особенно с этого холма. Туда, в это бутылочное горлышко меж гор, и должна была юркнуть стрела трансъевразильской магистрали. Но, как говорится, не судьба.

Вариант происхождения названия от слова подле – рядом – тоже подходил, с учётом того что город лежал подле гор. Но больше всего Дария впечатлилась довольно спекулятивной версией, что Подолонь получила имя от понятия подолать – одолеть, преодолеть. Следовательно, Подолонь – преодолевшая или преодолевающая.

Дарии определённо нравилась такая этимология слова. Преодолевая переулок за переулком она размышляла, что или кого преодолели люди, давшие имя этому городу. Она подумала что речь, вероятно, идёт о быстрой горной реке, огибавшей плато с севера, и которую нужно было одолеть, чтобы добраться до селения. А три с лишком века назад, когда, как гласил путеводитель, отрядом черкасов Подолонь была основана, переправа была не таким уж и простым делом.

Дария добралась до торговой площади, щупальца которой растекались по ближайшим улицам. Скульптурная группа высохшего замусоренного фонтана была обращена лицами к кинотеатру на противоположной стороне перекрёстка. Центральной фигурой композиции был бородатый черкас в папахе и шароварах, державший в одной руке кривую саблю, а в другой – пищаль, направленную на прохожих. Из дула пищали по задумке должна была литься струя воды. Сзади его прикрывал черкас с голым торсом, кативший пушку. Жерло орудия также должно было извергать воду, но в данный момент оно было забито бумажным мусором и окурками. Немного не вписывался в композицию чуть отставший от первых фигур конь, с шеи которого свисал раненый черкас, протянувший руку в жесте то ли прощания, то ли просьбы помочь. Композиция, символизировавшая, видимо, сложности освоения края, была выполнена довольно топорно, но не она привлекла внимание Дарии. На краю фонтана восседал мужчина средних лет, заросший щетиной, созревающей в рыжую бороду, по виду похожий на типичного странствующего покоянина. Рядом лежала гитара и потрёпанный пустой рюкзак. Вокруг столпились зеваки. Мужчина что-то вещал и, очевидно, его слова действительно интересовали собравшихся молодых мам с колясками, подростков, бомжей, подвыпивших гуляк и пожилых домохозяек. Иногда кто-то уходил, на его место вставал другой, привлечённый голосом. Из группы зевак раздавались вопросы, на которые странный оратор охотно отвечал. Дария убедилась, что времени до отправления ещё вдоволь, и решилась подойти. Тем более, что человек взял гитару и энергично, с душой, принялся за исполнение песни.