Город не от мира сего. Цикл «Хроники Обсервера». Часть I - стр. 52

Ему повезло там, где он уже буквально висел одной ногой над пропастью. Пустота в стене ответила ему более гулким звуком. Он задышал часто и взволнованно. Наконец-то!

Слова древнего единого языка, который он изучал по источникам, собранным после того как схлынули воды Потопа, вновь зазвучали над бездной. Он увидел, как мелкая пыль стала отрываться от камня и опадать долу, затем серая поверхность как паутиной подёрнулась сеткой трещин и просела внутрь. Он сквозь стену почувствовал, как кто-то могучий ворочается с той стороны. И было неизвестно, в каком настроении.

– Кто бы ты ни был, смертный, доверши начатое! – раздался из темницы хриплый клёкот. – Выпусти меня скорее.

– Терпение, мой друг.

– Клянусь, я убью тебя!

– Боюсь, это обещание затруднительно выполнить.

Голос затих на время. Слышно стало, как он втянул ноздрями воздух.

– Ты иного семени, – удивлённо протянул голос. – Чего ты хочешь?

– Другой разговор! Мне угодно получить услугу.

Камень снова стал затвердевать, и дыхание стало слышно хуже.

– Скорее говори!

– Я ищу Ярлык. Поможешь?

– Ты знал, кого искал и знаешь, кого нашёл. Зачем ты просишь о том, что я не могу выполнить? Как мне помочь, если я лишён плотского облика.

– У тебя будет то, что нужно, – сказал он, закрыв глаза и прислонив ладонь к отдушине в камне. – Я предлагаю тебе свой сосуд.

– Хорошо! Я помогу тебе, смертный иного семени. Назови своё имя, и я войду в тебя.

– Нимруд, – сказал он, помедлив. – Можешь звать меня так.

Андрей почувствовал, будто ему в лёгкие залили расплавленную медь и судорожно вцепился в скалу, чтобы не сорваться в пропасть. Что-то вошло ему в грудь, бесцеремонно и нетерпеливо, расталкивая внутренности и выжигая душу. Он проснулся от собственного вскрика, отбросил мокрое от пота одеяло, свалился с кровати и стал хвататься за пол. Головокружение остановилось. Он поплёлся в уборную, подставил голову под кран и долго стоял под ним, успокаиваясь. А потом горько усмехнулся и поздравил себя: приступы реалистичных кошмаров, когда-то преследовавшие его во сне и наяву, снова вернулись.

Он взял вещи, погасил свет и захлопнул квартиру.

Птица, охотящаяся на болотах, начинает тонуть, если не двигается.

Ей приходится поминутно вытаскивать лапку из ила и ставить её в другое место, шагать дальше и дальше, независимо от того, поймала она что-нибудь или нет.

Так же и с нами, и с нашей любовью. Нам приходится двигаться дальше,

остановиться мы не можем, потому что утонем.

Милорад Павич. Хазарский словарь.

Под мерный свист рельсохода67 за окном мелькали унылые пейзажи Соберики. Деревья, деревья, деревья. Мост. Озеро. И снова деревья. Дарию несло из далёких забайкальских далей, где богатства страны изымались из земли и исчезали в направлении Кхмерского царства, чтобы превратиться в машины, одежду, мебель и всё остальное. Дария направлялась в Новостол, и в уездном городе Подолонь ей предстояла пересадка.