Горький шоколад - стр. 7
Теперь Маша обошла этот дом и обнаружила, что за ним, во дворе, необыкновенно тихо. Словно и не было той шумной, в клубах дыма, дороги. Здесь росли густые каштаны, стояла скамейка и деревянные качели. В ветвях щебетали серые птицы. И ни души.
Пошла дальше. Вновь сады, двухэтажные потертые дома. На веревке, между столбами, сушится белье. Странно, почему-то здесь не играли дети, и было так пусто, словно никто уж давно и не жил в этих кварталах. Маше чудилось, будто ступает она по кладбищу, воздух был удушливо сладок, а в помертвевшем синем небе – ни облачка. Но вот на повороте, за углом, раздались первые звуки. Дребезг. Рабочие, несколько человек, терпеливо долбили асфальт. «Музыкальный магазин», – прочитала Маша вывеску на ближайшем здании. И открыла входную дверь. В полутемном, узком и длинном помещении на стенах висели самые разные инструменты: барабаны, гитары, скрипки, в дальнем углу стоял прилавок с нотами и рояль, облачно-белый, чудо какое-то. Продавца нигде не было. Маша прошлась, полюбовалась на гитары: некоторые из них, с черным грифом и лаковым корпусом, стоили очень дорого. Остановилась, наконец, перед роялем. Ее мечта – научиться хорошо играть, извлекать звуки из этих ровных клавиш! Наполнять ими мир! Разве есть что слаще и сложнее?… Она не удержалась и подняла крышку. Нажала наугад и тут же услышала, как прозвенела хрустально неизвестная нота, прозвенела – и медленно исчезла, растаяла в знойном, неподвижном воздухе.
Как в море ходят корабли, как над высокими скалами стынут сиреневые облака, как свет горячим золотом наряжает городские крыши. Все это услышала Маша. А еще…
– Вы что-нибудь желаете? – за спиной стояла продавщица. Невысокого роста, в черном платье. – Рояль концертный. Полтора миллиона.
– Нет, спасибо… пока вот что.
Маша протянула ноты, сборник пьес для аккордеона.
Только вышла – и словно оказалась в ином мире. Каждый предмет – кора дерева, кирпич, темный фонарный столб – источали жар солнечного дня. Она уже собиралась повернуть обратно, как вдруг заметила напротив «музыкального магазина» желтоватый дом с медной табличкой. Подошла ближе и прочитала: «Здесь родился Иван Волгин. Дом-музей». Увядшая белая роза воткнута в щель, между стеной и табличкой. Над дверью висел колокольчик, Маше захотелось почему-то зайти. Она не знала, кто такой Волгин, а дом казался таким старым и таким уютным! Дощатое крыльцо в несколько ступеней, кисейная занавеска, перетянутая лентой, в раскрытом окне.
В музее одна большая прохладная комната. У стены письменный стол с ящиками, старинное кресло, обитое зеленым бархатом, и шкаф с книгами. Маша не успела посмотреть портреты и фотографии со стены на входе, как к ней подошла пожилая женщина и сообщила: «Эти вещи – не подлинник. Однако, по свидетельству друзей, именно такое кресло было у Ивана Тимофеевича на квартире в Таллине, где его арестовали».