Горький привкус ноября - стр. 21
Мама выложила на стол стопку крупных купюр, общей суммой более полумиллиона и подняла на меня растерянный взгляд.
– Кто отдал? Лисицыны? – не поняла она.
Я отрицательно помотала головой.
– Нет. Да это и не важно, кто, – упоминать Дорофеева не хотелось, потому что обязательно начнутся новые вопросы, на которые я и сама-то толком не знала ответов.
Губы мамы задрожали, и она закрыла лицо ладонями, начав плакать.
– Мам, ну ты чего? – я поднялась и встала рядом с ней. – Радоваться надо, а ты плачешь!
– Я рада, Маш! – она шмыгнула носом и подняла на меня глаза. – Правда рада, просто это так неожиданно. Мне сегодня зарплату за предыдущий месяц выдали, я уже и долги девочкам раздала, осталось совсем немного. А еще коммуналку нужно будет заплатить и жить как-то весь месяц. У тебя сапог зимних нет, купить нужно, а цены на них такие высокие!.. Я шла и не знала, что делать! Хоть бери и под церковь с протянутой рукой садись! А тут!..
– Ну, перестань! – прервала я родительницу. – Теперь у нас есть деньги. Нам станет чуточку легче. Прекращай плакать, мам! – я положила ей на плечи свои ладони и сжала. – Собирай их, допивай чай и давай ложиться спать.
Мама закивала и поднялась.
– Да, ты права, дорогая, – она обернулась и поцеловала меня в щеку. – Ты иди к себе, я сама тут справлюсь. У тебя ведь завтра занятия с утра, не выспишься еще, носом клевать будешь весь день.
– Мне ко второй, ничего страшного. Уверена, что сама управишься?
– Уверена, – она кивнула. – Иди.
Я едва заметно улыбнулась ей.
– Ладно. Спокойной ночи, мам, – я отстранилась и побрела в комнату.
– Спокойной ночи, милая! – отозвалась женщина.
Взяв с тумбочки телефон, я забралась под одеяло и стала пытаться найти какие-нибудь новости в интернете, связанные с учиненным нами скандалом в универе, потому что меня распирало от любопытства.
Их были сотни. Во многих, конечно, авторы статей несли какой-то бред, выгораживая морального урода Лисицына, а другие наоборот, выставляли всю его семью в не лучшем свете, рассказывая ужасные вещи. Странно еще, что фамилия Дорофеева не засветилась в этом скандале от слова совсем, хотя я надеялась на обратное.
Мирон Борисович совместно с компанией спонсировал университет, я знала это наверняка, но вот что он делал на допросе, я даже не представляла. Какой ему смысл делать это? Решил как-то повлиять на скандал, развернувшийся вокруг спонсируемого ими объекта, чтобы он не повлиял на репутацию толстосумов? Или наоборот пытался как-то урегулировать плачевное положение Лисицыных? Они ведь наверняка плавали в одной среде и знали друг друга. Почему-то мне хотелось верить во что угодно, только не в это. Дорофеев не мог прикрывать этих гнилых людей! Просто не мог! Но что если он такой же как и они и то впечатление порядочного человека, которое он на меня произвел обманчиво?