Горький привкус ноября - стр. 20

Родительница сняла обувь и выпрямилась.

– Привет, – сказала она. – А ты чего не спишь? Поздно же.

Я пожала плечами, наблюдая за тем, как мама обувает старые тапочки, берет небольшой пакет, судя по всему с какими-то булочками, проходит вдоль коридора и останавливается рядом со мной.

– Лекции читала, – сказала, забирая из ее рук пакет. – Есть хочешь? Или может быть сделать тебе чай? – спросила, направляясь на кухню.

– Просто чай, – сказала она, шагая следом за мной.

Сев на табурет, мама наблюдала за тем, как я ношусь по кухне, стараясь не разбудить давно уснувшего в другой комнате брата и параллельно обдумывая, когда и как сказать про деньги.

– Мне тут с утра следователь звонил какой-то, – неожиданно начала мама и я обернулась к ней. – Опять расспрашивал про этих Лисицыных. Зачем, не понимаю. Будто мне заняться больше нечем, кроме как снова окунаться с головой в эту… – она поджала губы и замолчала, буравя взглядом стол.

– Просто расспросил? – подтолкнула я маму, чтобы она продолжила рассказывать, а за тем поставила перед ней чашку с чаем.

– Просто расспросил.

Я села напротив, нервно кусая губы и не находя нужных слов, чтобы рассказать маме про деньги.

– Мам, тут такое дело, – начала я, не решаясь поднять на родительницу глаза. – Ваську Лисицына отчислили из университета за то, что он столкнул Свету с лестницы.

– О, господи! – охнула мама. – Она в порядке?

Я пожала плечами.

– Не знаю, но ее родители были в бешенстве. Мы с Таней пока не рискнули ее навестить, – я все же взглянула на уставшее лицо матери. – В общем, я это к тому, что против семьи Лисицыных, скорее всего, заведут уголовные дела. Нас с Новиковой сегодня допрашивали в универе об инциденте на лестнице. Мы в то время стояли рядом со Светой, – о том, что мы потом сделали запись разговора в кабинете ректора и разослали ее по чатам, я решила не говорить. – Там много историй всплыло об их семье, так что сухими из воды, скорее всего, уже не выйдут.

– Ну, наконец, эта семья получит по заслугам! – немного злорадно ответила мама и сделала глоток из чашки. – Мне прямо на душе легче стало, Машунь! – она от этой информации даже оживилась.

Я улыбнулась.

– Да, только это еще не все, – сказала, а за тем поднялась с места и пошла к себе в комнату за пакетом с деньгами.

– А что еще? – мама растерянно проводила меня взглядом, но я не ответила.

Вернувшись буквально через минуту, я положила перед родительницей пакет с деньгами и села обратно на свой стул.

– Это что? – женщина отставила в сторону чашку с чаем и полезла в пакет.

– Это те деньги, которые они требовали с тебя за то, в чем ты не виновата, – сказала я и откинулась на спинку стула. – Их отдали мне сегодня вечером.