Размер шрифта
-
+

Горькая полынь моей памяти - стр. 63

Не стоило надеяться, что слухи пройдут мимо отца. Он всегда был в курсе амурных дел сына, но никогда не вмешивался, считая, что мужчина сам в состоянии разобраться со своей жизнью и штанами. Пожалуй, это был тот единственный раз, когда Арслану Файзулину стоило вмешаться и отцовской волей прекратить фарс.

– Правильно.

– С чего такая прыть?

– Она ждёт ребёнка, – на этих словах странное тепло окутало Дамира, опутало дыхание и слова. Ребёнка. Его ребёнка! У Эли будет его ребёнок! У них будет ребёнок.

– У тебя нет денег на аборт? – отец полез в бумажник, переложил несколько купюр, отделив крупные от мелких. Крупные подтолкнул к сыну по глянцевой поверхности стола, аккуратная стопка рассыпалась, как карточный домик и жизнь Дамира. – Здесь хватит на небольшую компенсацию морального вреда, – на большую, по мнению Арслана, залетевшая шалава не имела права. Всего лишь способ заткнуть ей рот раз и навсегда.

– Есть, – Дамир вернул отцу твёрдый взгляд. Он был его сыном и также не менял решения, всегда шёл до конца. – Она не будет делать аборт.

– Это она так сказала?

– Я так говорю.

– Прекрасно, – отец порывисто встал, с грохотом отодвигая покачнувшееся директорское кресло, в итоге упавшее, выставляя на обозрение жалобно крутящиеся чёрные колёса. – В восемь буду дома.

Дамир заскочил в салон цветов, долго пялился на букеты, не зная, какой выбрать. Розы слишком банально, хотя Эле понравятся, а пафосные орхидеи она точно не поймёт. Взял алые герберы, здоровенный букет, не обхватить стебли ладонью – яркий, как раз для его Эли. Цветы, формой напоминающие ромашки, девчонка ведь, каких-то восемнадцать лет, а по разуму и того меньше.

Как подъехал к дому Эли, не помнил, ворвался в двери, встретившись с мутным взглядом Гришки. Собрался с силами – какой-никакой, а это отец Элеоноры. За спиной мелькнуло бледное личико Эли, взлохмаченные волосы, зарёванные глаза, припухшие от плача губы.

– Добрый вечер, – твёрдо произнёс Дамир, смотря на выпучившегося Гришку. Ничего общего с дочерью у него не было, даже отдалённо. Гришка – худой и высокий, как шпала, кареглазый, с торчащим ёжиком тёмно-русых волос, костистым лицом и острым, крючковатым носом, против невысокой, синеглазой, слегка курсносой и белокожей Эли.

– А? – Гришка нахмурился.

– Добрый вечер. Я люблю вашу дочь и прошу её руки, – твёрдо произнёс Дамир, а внутри весь трясся.

Зубы отбивали барабанную дробь, дыхания не хватало. Он будто марафон бежал и не видел финиша, в солнечном сплетении нещадно ломило, горло сдавливало, руки и ноги холодели. Он боялся, он до одури боялся, что Эля откажется. Она могла – ни слова отца, ни слова Дамира сумасбродной девчонке не указ. Она запросто откажется, пошлёт Файзулина в ад, а герберы засунет в задницу шайтану.

Страница 63