Горькая полынь моей памяти - стр. 52

Приедет, как миленький, будет приезжать каждый день, с рук есть, на коленях стоять, сделает что угодно ради васильковых всполохов и этого душисто-горького аромата.

Дамир подъехал к областной больнице ровно к восьми утра, как и было договорено. То, что Эля работала санитаркой, не укладывалось у него в голове. В принципе, он считал – женщина не должна работать вовсе, для этого созданы мужчины. Если женщины будут работать, кто позаботится о детях? Но мир уже давно устроен не так, как этого хотят люди, или, наоборот, именно так он и устроен, что люди сами не знают, к чему они стремятся. Женщины работают наравне с мужчинами, а то и больше, зато мужчины превращаются в слизней в обтягивающих джинсах с жеманно поджатыми губами.

Однако, всё это не может оправдывать того, что восемнадцатилетняя, поступившая в колледж девчонка работает. И не подрабатывает у отца в офисе, сидя на тёплом стуле, вбивая статистические данные в экселевскую таблицу – как воспитательный момент и иллюзия взрослой жизни и ответственных решений, – а санитаркой, намывая полы, унитазы, вынося ночные горшки.

Если бы Дамир оставался на родине, Эля забыла бы дорогу в педиатрическое отделение областной больницы, но он уезжал через месяц, так что пришлось ему смириться и с работой Эли, и с её упёртостью – а он предлагал ей деньги, сумму, которой бы хватило на год, пока он не вернётся, – как смирился с её прошлым. Эля досталась ему не девственницей…

Он спрашивал несколько раз, кто он. Кто этот мужик, ставший первым, был ли второй, третий, десятый… Кто он?! По здравому размышлению, не было там второго, третьего и тем более десятого. Опыта у Эли в делах плотских было, как у слепого котёнка в бейсболе, а то и меньше. Он, было, заподозрил насилие. Ещё помнилась первая реакция на Элеонору, от неё сквозит пороком, несёт греховными мыслями и желаниями, она ходит с ментальной надписью на лбу «Трахни меня». Только однажды он попытался трахнуть без её на то согласия, и получил по яйцам так, что звёзды в глазах несколько часов мелькали. Такую не изнасилуешь.

Но всё, что получал в ответ на простой вопрос: «Кто он?», это: «Не хочу об этом говорить» и «Какая разница, каждый, кто не первый, тот второй. Слышал такое?».

Тогда, в те дни, Дамир дорого бы отдал, чтобы отмотать время вспять и стать первым у Эли. Мысль, которая зудела в нём, не давая покоя. Сейчас, спустя шесть с лишним лет, он бы дорого отдал, чтобы не встречать её никогда в жизни. Не знать. Не быть первым, вторым, десятым. Никогда не быть с ней.