Горькая полынь моей памяти - стр. 11

В гараж авто загонять не стал, решил, что не помешает помыть после обеда. Пыль просёлочных дорог осела плотным слоем на эмали, превратив чёрную краску в серо-песочные, грязные разводы.

Дамир обошёл дом, оказался на заднем дворе, замер, улыбнувшись. Он обожал бабушку, она была самым близким человеком для него, самым любимым, бесконечно дорогим. Семидесятилетняя эби сидела на низком стульчике и перебирала морщинистыми, натруженными руками черешню. Сколько же детей вынянчили эти руки, сколько внуков накормили, сколь многих одарили лаской. Эби подняла ставшие от возраста светло-голубыми глаза, некогда бывшие синими, и улыбнулась Дамиру.

– Мальчик мой, – она покачала головой, цокнув языком. – Какой ты взбудораженный. Что-то особенное случилось в твоей жизни, онык, – по-татарски внук.

– Что ты, – Дамир улыбнулся и принялся выдавливать косточки из ягод, повторяя движения бабушки. – Ничего не случилось. Немного засиделись с Равилем, прости, если огорчил.

– Чем ты мог огорчить меня, глупый? Гуляй, пока гуляется. Ешь, пока естся, спи, пока спится. Как поживает твой друг?

– У него всё хорошо.

– Слышала, он доволен работой у Арслана?

– Более чем, – Дамир улыбнулся.

– Вот и славно, а теперь бросай это женское занятие и иди в дом. Мать извелась, не успел приехать, как след простыл.

– Да мне не сложно помочь.

– Не сложно, верю, только ты ягоду давишь, одни лепёшки оставляешь. Я, по-твоему, компот из этих ошмётков черешни варить стану?

– Не всё ли равно? – засмеялся Дамир. Компот из черешни и есть компот из черешни, неважно, насколько неаккуратно выдавлена косточка из ягоды.

– Много ты понимаешь, – в ответ засмеялась эби, по-доброму обнимая внука.

Дамир замер. Почему люди не живут сто, двести лет, как же он хотел столько лет жизни своей бабушке. Он не представлял, что этот мир может существовать без неё. Что Земля может вертеться вокруг своей оси, времена года сменяться, солнце садиться и вставать, и всё это без эби… Нет. Его бабушка обязана жить вечно. По крайней мере, до тех пор, пока жив он.

Дом встретил детскими криками. Со всего маха в Дамира врезалась десятилетняя сестра Алсу, мгновенно отскочив от него. За время, которое Дамир жил не дома, девочка отвыкла от него и, естественно, чуралась чужого человека, тем паче мужчину. Следом на неё налетел девятилетний Назар, они сцепились в ожесточённой хватке, а вокруг с громкими воплями носился Динар, четырёх лет от роду. Когда Дамир уезжал, Динар был пухлощёким, забавным карапузом, а сейчас имел на всё своё мнение, лихо разъезжал по двору на велосипеде или детском электромобиле и хмурил светлые брови, если что-то, по его мнению, шло не так.