Горькая доля детства. Рассказы о днях оккупации - стр. 10
Допеть мне не дали. Неожиданно из-за спины выехала большая группа жандармов и полицейских на велосипедах. «Попался! Твою мать! – грязно выругался старший из полицаев, которого я знал в лицо. – Думаешь, снова пришли Советы? Может, еще и «русскую» нам станцуешь?» Остальные в тон главарю дружно зареготали.
Моя попытка убежать, была тут же пресечена и еще более разозлила вожака. Совершенно озверев, он сорвал с моей поникшей головы кепку-восьмиклинку, сжал ее мягкую часть в руке и со словами: «Ах ты, гаденыш!» – с размаху хлестанул меня козырьком по лицу. Из носа брызнула кровь, из глаз полились слезы.
Словно почуяв беду своего хозяина, нас обступили гуси, устроили гам, стали махать крыльями и дергать чужаков за штаны. Они явно хотели меня защитить. Но, что могли сделать против банды рослых великанов беспомощные, хотя и храбрые птицы. Кончилось тем, что меня привели домой и отчитали бабушку за то, что внук разводит советскую агитацию. «Чтоб больше такого не повторялось!» – бросил главный полицай напоследок. После этого случая я старался на глаза немецким прислужникам не попадаться.
В таком огромном лесистом краю, как наш, конечно, не могло не существовать партизан. Чтобы уменьшить их контакты с местным населением, немцы выселили людей из ряда пущанских и припущанских сел, конфисковав у жителей самый необходимый в обиходе инвентарь: упряжь, телеги, колеса и многие другие нужные вещи, а заодно лошадей, свиней и овец. Деревни после этого спалили. Под страхом смерти запретили и посещение родных пепелищ. Чрезвычайность мер была вызвана еще и тем, что в пуще размещалось охотничье хозяйство самого Германа Геринга, высокопоставленного сподвижника Гитлера. Ничья посторонняя нога не должна была сюда ступать.
Партизаны совершали диверсии на дорогах и в других местах, а немцы в отместку уничтожали ближайшие села. Веску Лески они сожгли вместе с жителями. Случилось это весной 1943 года. Наша деревня также жила в постоянном страхе. Она еще оставалась целой, но страдала от поборов. С местной церкви новые хозяева не постеснялись снять даже церковные колокола. Непокой вносили и мародеры, рядившиеся в маски партизан. Как-то ночью в наш дом зашли двое вооруженных людей. Потребовали еды, а потом стали шарить по закромам, да еще покрикивать на хозяев. Забрали все, что им понравилось из продуктов и одежды. А уходя приказали всем оставаться на месте до рассвета.
Однажды в деревню заскочили конники партизанского соединения Ковпака. Напоили лошадей, вычерпав из колодца всю воду. Напились и отдохнули сами. И ускакали, заминировав за собой дорогу на Каменец. Когда на ней подорвалась немецкая машина, все население деревни согнали в одно место и поставили перед толпой пулеметы. Готовились расстрелять. Но в последний момент подъехал какой-то высокий чин на мотоцикле и отменил казнь. Оказывается, из немцев на дороге никто не погиб, разорвало только машину. Это и спасло людей. Потом все же немцы заставили пробороновать тракт, чтобы очистить его от мин. Опасную работу пришлось выполнить сельчанам. Слава богу, никто из них не пострадал.