Горбун, Или Маленький Парижанин - стр. 50
Но и на парче этого высшего слоя среди блесток было немало грязных пятен. Война нравственно развратила всех сверху донизу. Именно война в первую очередь породила продажных наемников. Можно уверенно утверждать, что все, начиная от большинства генералов и кончая последним солдатом, рассматривали шпагу как орудие труда, а храбрость как способ заработка.
Плюмаж и Галунье любили Маленького Парижанина, который на голову превосходил их. Когда большое чувство рождается в испорченных сердцах, оно оказывается стойким и сильным. Впрочем, Плюмаж и Галунье отнюдь не были лишены способности делать добро, и это мы видим по их привязанности к Маленькому Парижанину, истоки которой нам уже известны. И в них сохранились благие задатки, а история с сиротой из разрушенного особняка Лагардеров вовсе не единственное доброе дело, какое они по случайности или невзначай совершили в жизни.
Их любовь к Анри была самого высокого свойства, и, хотя к ней примешивались некие эгоистические соображения, так как они видели себя в своем блистательном ученике, можно смело заявить, что корысть ни в малейшей степени не была движителем их дружбы к нему. И Плюмаж, и Галунье не раздумывая рискнули бы жизнью ради Лагардера. И вот в эту ночь злой рок сделал их противниками Маленького Парижанина! Главное, нет никакой возможности уклониться! Их рапиры принадлежат Перолю: он их купил. Бежать или не участвовать означало бы нарушить правила чести, весьма сурово соблюдаемые в их среде.
С час, наверное, они молчали, не обменявшись ни словом. За весь вечер Плюмаж только раз помянул ризы Господни. Они в унисон испускали горестные вздохи. Время от времени с мученическим видом переглядывались. И это все. А когда двинулись на штурм, то пожали друг другу руки, и Галунье промолвил:
– Что поделаешь, придется.
Но Плюмаж покачал головой.
– Нет, так не пойдет, брат Галунье, не пойдет, – объявил он. – Делай, как я.
Он вытащил из кармана стальную пуговицу, с которой упражнялся в фехтовальном зале, и надел ее на конец своей шпаги.
Галунье последовал его примеру.
И оба облегченно вздохнули.
Наемные убийцы и новые их союзники разделились на три отряда. Первый направился к западной части рва, чтобы ударить оттуда; второй остался на своих прежних позициях за мостом; третий же, состоящий в основном из разбойников и контрабандистов под предводительством Сальданьи, должен был напасть с фронта и спускался в ров по лесенке. Невер и Лагардер отчетливо видели их и даже могли бы пересчитать всех, кто соскальзывал вниз.
– Внимание! – промолвил Лагардер. – Деремся спиной к спине и все время так, чтобы нас защищала сзади стена. За девочку можно не опасаться, ее защищает мостовая опора. Не рискуйте, герцог! Еще раз предупреждаю вас, на тот случай, если вы забыли: они способны поразить вас вашим собственным ударом. И я, я сделал эту глупость! – с досадой пробормотал он. – Держите защиту! Ну а моя шкура слишком прочна для шпаг этих дуболомов.