Горбун, Или Маленький Парижанин - стр. 49

– Не погибнете, – прервал его Лагардер.

– Если я погибну… – повторил герцог.

– Тогда, клянусь спасением души, – воскликнул Лагардер, – я стану ей отцом!

Несколько секунд они стояли обнявшись, и никогда еще не бились в лад два столь доблестных сердца. Лагардер вдруг высвободился.

– Шпаги наголо! – бросил он. – Вот они!

В ночи послышался приглушенный шум. Лагардер и Невер стояли со шпагами наготове, соединив в пожатии левые руки.

Вдруг темнота взорвалась громкими криками, слившимися в единый рев. Убийцы бросились на них со всех сторон сразу.

Паж оказался прав – их было не меньше двух десятков. И среди них были не только контрабандисты из Миала, но и с полдюжины разбойников, собранных по всей долине. Этим и объяснялась задержка с нападением.

Господин де Пероль отправился к засаде, которую устроили убийцы. Увидев Сальданью, он крайне изумился.

– Почему ты не на своем посту? – спросил он.

– На каком посту?

– Разве я не тебе только что пообещал пятьдесят пистолей?

– Мне?

Когда все выяснилось, когда Пероль понял, что дал маху, и узнал имя человека, которому доверился, он пришел в ужас. Тщетно наемники уверяли его, что Лагардер находится здесь, чтобы сразиться с Невером, и что между ними будет бой не на жизнь, а на смерть. Пероля это ничуть не убедило. Он инстинктивно понял, какое впечатление произведет на благородную душу молодого человека внезапное открытие предательства. Сейчас Лагардер, должно быть, объединился с герцогом, а Аврора де Келюс предупреждена. Пероль не предвидел одного – как поведет себя Маленький Парижанин. Ему и в голову не могло прийти, что у того хватит дерзости обременить себя во время сражения младенцем.

Штаупиц, Пинто, Матадор и Сальданья были отправлены набирать рекрутов. Пероль помчался предупредить своего господина и следить за Авророй де Келюс. В ту эпоху, особенно в приграничных землях, не составляло труда найти любое количество наемных шпаг. И четверо посланцев возвратились с изрядным подкреплением.

Но как описать глубочайшее смятение, муки совести, – одним словом, душевные страдания мэтра Плюмажа-младшего и его alter ego[24] брата Галунье!

Да, мы охотно признаем, они были прохвосты, убивали за деньги, и рапиры их ничем не отличались от кинжала наемного убийцы или ножа разбойника. Но бедняги занимались этим отнюдь не потому, что были по своей натуре злы. Они всего-навсего так зарабатывали себе насущный хлеб. И вина за это ложится не столько на них, сколько на время и на тогдашние нравы. В тот великий, прославленный век если что и блистало, то лишь небольшой высший слой, а ниже был полный хаос.