Горбун, Или Маленький Парижанин - стр. 10
Таков был первый план, и суровость его пребывала в полнейшей гармонии с наготой Ашаза. Но за прямолинейными очертаниями главного здания, которое, казалось, было построено Карлом Великим, виднелось скопление остроконечных крыш и башенок, и все это амфитеатром располагалось на склоне холма. Донжон, высокая восьмиугольная башня, завершающаяся византийской галереей с аркадами в форме трехлистных пальметок, возвышался над этим скопищем кровель, подобный великану среди карликов.
В округе поговаривали, что замок этот куда древней самих Келюсов.
Справа и слева от обеих романских башен видны были углубления. Тут кончались рвы; когда-то они здесь были перегорожены стенами для удержания в них воды.
За северным рвом виднелись среди буков последние дома деревни Таррид. В центре высился шпиль церкви, построенной в начале XIII века в готическом стиле, со спаренными окнами и сверкающими витражами в гранитных пятилистниках.
Да, замок Келюс был дивом пиренейских долин.
Но Плюмаж-младший и брат Галунье не отличались вкусом к изящным искусствам. Они продолжали свой путь и ежели бросали взгляд на угрюмую цитадель, то лишь для того, чтобы прикинуть, сколько им еще ехать. По прямой их отделяло от замка Келюс не больше полулье, но необходимость огибать Ашаз угрожала им еще добрым часом пребывания в седле.
Плюмаж, наверное, был приятным спутником, когда карман его оттягивал туго набитый кошелек; простодушно-лукавая физиономия Галунье свидетельствовала, что ему обыкновенно присуще хорошее настроение, но сегодня оба пребывали в унылом расположении духа, и на то у них имелись причины.
Таковыми были пустой желудок, пустой кошелек и перспектива, вероятней всего, опасной работы. От такой работы можно отказаться, когда в кармане у тебя звенят деньги. К несчастью для Плюмажа и Галунье, страсти пожрали все их достояние. И вот Плюмаж задумчиво произнес:
– Ризы Господни! Больше никогда не прикоснусь ни к картам, ни к стакану.
– А я навсегда отказываюсь от любви, – пообещал чувствительный Галунье.
И оба принялись строить добродетельнейшие планы, как они распорядятся своими будущими деньгами.
– Я куплю полную экипировку, – объявил с энтузиазмом Плюмаж, – и поступлю солдатом в роту нашего Маленького Парижанина.
– Я тоже стану солдатом, – подхватил Галунье, – или слугой полкового лекаря.
– Из меня получится неплохой королевский стрелок.
– Полк, в котором я буду служить, может быть уверен, что уж кровь-то я буду пускать как надо.
И оба продолжали:
– Мы снова увидим Маленького Парижанина! И иногда сможем уберечь его от нападения!