Гонщик - стр. 35
Наутро предстояло провести церемонию прощания с Глорией Нельсон и нужно было выспаться, хотя такая череда неестественных смертей повергла священника в хандру, вследствие чего возникла бессонница. В то же время тяга ко сну возникала неожиданно и по несколько раз задень. На фоне этого падре резко увеличил дозы потребляемого кофе, который теперь он пил каждые пять-шесть часов. И всё это в сумме уже начинало на него действовать.
Перед уходом из дома семьи Хьюз он попросил чашечку кофе, когда почувствовал, что его опять клонит в сон. Не исключено, что благодаря именно этому священник вовремя заметил выскочившего на дорогу мальчишку, который размахивал руками над головой и что-то выкрикивал. Фигура подростка резко всплыла перед фарами автомобиля и падре успел затормозить. Он в спешке выскочил из автомобиля и даже не успел произнести и звука, когда мальчишка сквозь сбитое дыхание начал кричать:
– От… Отец Бенетти! Помогите!
– Что? Что случилось?
– Т… Там… – Гордон глубоко дышал и не мог толком произнести что-нибудь связное. Он просто указывал пальцем в сторону парка и звал священника. Отец Бенетти положил руку на плечо мальчишки и сказал:
– Пойдём. Пойдём покажешь.
По внешнему виду Гордона он понимал, что проще пойти за ним, чем дождаться, пока он успокоится и к нему вернётся способность формулировать мысли.
Через две минуты они оказались на детской площадке, где, спрятавшись за деревом, на корточках сидел Квентин, со страхом краем глаза посматривая в сторону лучевой карусели. Гордон так и не сумел привести его в чувство, чтобы заставить пойти с ним. Отец Бенетти подошёл к нему, присел и, положив одну руку на плечо Квентина, сказал:
– Смотри на меня. Эй-эй. Ты слышишь меня?
– Отец Бенетти – дёргано произнёс Гордон, взяв священника за руку. – Это там. Пойдёмте.
Гордон отвёл священника сквозь темноту, которая сгущалась буквально с каждой минутой и уже можно было ориентироваться только на слабо различимые габариты. Гордон нащупал рукой каркас качели и сказал:
– Вот. Она здесь.
Отец Бенетти достал из кармана зажигалку, которую держал всегда при себе на случай, если надо будет зажечь свечу, и подсветил перед собой. Перед ним возник труп Урсулы Минтон. Она лежала на спине между поручнями, а её ножки свисали с центрифуги. Её заплетённые в косички волосы были веером распластаны вокруг головы, откинутой на правый бок. Цвет её кожи ещё сохранял лёгкий оттенок розового, но она была уже холодная. Священник приложил руку к губам, которые затряслись. Эта картина вывела его из состояния равновесия так же быстро, как и двух подростков.