Гонщик - стр. 19

У Картера были очень далеко идущие планы.

Лодочная станция оставалась единственным способом в Хартстоуне выйти в озеро. Вдоль всей береговой линии не было никаких домовладений. Единственный общественный пляж прилегал к лодочной станции. Хозяин станции Рубен Хастлер с самого начала решил заключить сделку с властями, отказавшись взимать плату с жителей за посещение пляжа взамен на налоговые послабления, обязуясь ухаживать за пляжем. Не было ни дня, чтобы Рубен пожалел об этом решении. С открытием сезона на пляже всегда было полно народу, среди которого обязательно находились желающие покататься на лодке, катере или катамаране.

Даже в шестьдесят пять лет, с лёгким артритом и варикозом Рубен и думать не хотел об уходе на пенсию. Лодочная станция была смыслом его жизни. Он постоянно что-то менял на своём объекте. Наиболее серьёзным приобретением Рубен считал спуск на воду баркаса, который стал пользоваться большой популярностью у многих неверных мужей и жён в Хартстоуне. В баркасе в центре озера точно никто не застукает. Это было самое надёжное место для того, чтобы сходить на сторону. Внутри в крытой каюте были достаточно комфортабельные раскладные сидения, хотя Рубен и не думал о том, что в основном именно такие клиенты будут проявлять интерес к его лучшему судну. Он покупал баркас с расчётом на то, что его будут арендовать по каким-нибудь праздникам и дням рождениям, из-за чего он и подбирал судно с как можно более просторной палубой, в которой будет где развернуться.

С годами Рубен Хастлер всё сильнее привязывался к лодочной станции. После того как уволился один из двух администраторов, он не стал искать нового, а предпочёл отрабатывать половину времени самостоятельно. Проводить время на берегу под солнцем с газетой и холодным лимонадом – всё необходимое для того, чтобы старость не прошла впустую. По крайней мере так считал Рубен. Даже в молодости он относился к материальной собственности с трепетом. Больше чем свою собственность Рубен ценил только друзей и знакомых, которые не позволяли ему превращаться в абсолютно одинокого на старости лет. Этого он боялся больше всего. Рубен буквально зацикливался на том, чтобы никому не доставлять неудобств, быть максимально полезным и никогда не отказывать в помощи кому-либо. В этом отношении он сильно преуспел и ещё был далёк от того, чтобы перестать находить общий язык с людьми на одно или два поколения моложе него. Несмотря на занятие коммерцией, жадным назвать его вряд ли кто-то смог бы. В день, когда ему позвонили из Нью-Йорка и сообщили, что дочь родила внука, Рубен вывесил объявление о том, что все лодки на вёслах и катамараны в течение трёх дней сдаются на прокат бесплатно. Ему хотелось видеть счастливых людей, потому что ему самому на душе было тепло, и не важно по какому поводу радуются остальные. Важно лишь то, что им всем было хорошо. Такие мгновения Рубен стал ценить особенно сильно после того, как овдовел в сорок девять лет.