Гонка за смертью - стр. 39

Я понял, что хочу увидеть больше живых, и стал искать их в светящихся толпах. Рыцари, закованные в медь и сталь, занимали места в своих будках или на перекрестках, где стояли засыпанные песком безголовые статуи мертвых богов. Пекари и кузнецы разводили костры. Владельцы лавок и чайных домиков распахивали двери своих заведений и раскладывали на земле подушки. Рядом с курильнями и игорными домами уже повисла дымка. Какой-то старый хрыч, обернувший голову седой бородой, словно тюрбаном, сидел на пороге одного из домов и играл на чем-то вроде закрученной флейты. Флейта завывала. Перед стариком плясала желтая крыса.

Время от времени через толпу проезжал фургон или телега, запряженные крепкими лошадьми или огромными насекомыми. Последние на моей родине встречаются редко, и поэтому я во все глаза разглядывал жуков с изумрудными рогами, похожими на ветвистые деревья, и на черных волосатых пауков, которые поскрипывали при каждом шаге, и на длинных сороконожек. Время от времени одна из сороконожек вставала на дыбы, размахивая колючими лапами, и шипела на то, что преградило ей путь. Тогда начинали щелкать кнуты, и сороконожка с грохотом опускалась на землю. Бронированные пластины на их спинах вздымались при ходьбе, а ноги раскачивались, словно волны, приближающиеся к берегу.

Мне рассказывали о том, что аркийцы обожают огромных насекомых, которые живут в пустыне. В отличие от них мы, крассы, полагаемся на более умных животных – лошадей, пони, коз и даже волков. В их глазах больше осмысленности, чем во взгляде жука. Лично мне казалось, что эти насекомые постоянно принимают решение – съесть тебя или нет. Именно так поступали их дикие братья – «дюнные драконы», подманивавшие жертв, в том числе неосторожных путников, с помощью светящегося щупальца.

Мое внимание привлекло облачко цветного дыма, и, повернувшись, я увидел бесконечный ряд уличных кухонь. В дверных проемах или под кусками парусины, повешенными на опасно низкой высоте, стояли жаровни – простые или с черными решетками. На этих жаровнях лежали вертела и шампуры с насаженными на них кусками говядины, курицы и дичи, замаринованными в ярких красных и желтых смесях. На раскаленных углях жарились ноги – мне показалось, что жучиные. На покосившихся столах стояли стеклянные банки с соками всех цветов радуги, окруженные соответствующими фруктами и овощами. Половина из них были мне незнакомы.

Я испытываю опьянение, когда взламываю замки и краду чужие вещи, но в остальном я человек нетребовательный: мне нужен только свежий воздух, еще одно тело в моей постели, и, как можно судить по моему круглому животу, пиво и еда. На проклятом «Лососе» я пускал слюнки, думая о том, как наемся западной еды. Я долго и упорно представлял себе дурманящие ароматы и сладости, которыми славилась аркийская кухня. Однако сейчас мои ноздри не ощущали ничего. Я так долго и упорно втягивал в себя холодный воздух, что даже поймал неодобрительный взгляд охранника, но мой мир так и остался лишенным запахов. Вот еще одна обида, которую можно добавить в общую кучу. Удивительно, как сильно человеку не хватает того, чего он лишился. В ту минуту я был готов нырнуть в нагретую солнцем канаву, только чтобы снова ощутить запахи.