Гонка за смертью - стр. 15
– Дай сюда.
Имя было закрыто темным пятном. Что-то вроде «Итан» или «Иран». Темса ощупал печать: пустынные розы с шипами, похожими на кинжалы. Рисунок был ему не знаком. В городе столько аристократов, за всеми не уследишь.
Сорвав печать с папируса, Темса засунул ее в карман и что-то сказал, но чародеи так шаркали ногами по полу, что глухая Ани ничего не услышала.
– Что?
– Я говорю – судя по штанам и рубахе, это кузнец.
– Уверен? Какой кузнец не носит с собой инструменты?
Темса ощупал подкладку пальто и вытащил наружу десяток кусочков металла и пружин, похожих на детали сломанного устройства.
– Любопытно. – Темса сложил несколько деталей вместе, сделав из них небольшой крест. Один кусок напоминал напильник. – Посмотрим, что об этом скажет Тор Баск.
– Этот старый пердун? Он дал мне хреновый совет насчет того топора.
– Нет, совет был хороший, просто ты им не воспользовалась.
Чародеи взяли ножницы и разрезали исподнее мертвецов. Обрабатывать темнеющие раны они не собирались: вместо этого они вставили в рот каждому мертвецу деревянный брусок, затем принесли корзину с медными монетами; на каждой из них виднелась королевская печать – корона с шипами. Чародеи разламывали монеты пополам по выбитым в каждой из них бороздке и помещали одну половину монеты в рот мертвеца, а вторую крепко сжимали пальцами.
Затем чародеи вынули деревянные блоки и подтащили окровавленные тела к закрытому крышкой колодцу, находившемуся у одной из стен. Доски сдвинули в сторону, и показался водоем с темно-серой водой. Круги на поверхности расходились вяло, словно в колодце была не вода, а масло, однако жидкость не блестела. Каменное дно нельзя было разглядеть, но Ани знала, что глубина там фута три. Больше Никсу и не нужно.
Трупы, которые чародеи опускали в воду один за другим, шипели, словно раскаленные клинки, которые остужают во время ковки. Но дело было не в жаре и не в холоде; это шипела магия в монетах в тот момент, когда застывали волшебные узы.
Тело красса было последним, и как только он – все еще с выпученными глазами – скользнул в воду, чародеи заняли свои места у каменного бортика колодца. Они молча надели расшитые медными нитями перчатки и, приготовившись, замерли.
Чуть позже появились тени: кого первого опустили в воду, тот первым и вышел. Так было всегда. Кроме того, тени всегда пытались извергнуть из себя воду: им казалось, что их оживили – они еще не понимали, что перешли в новое состояние. Медные руки вытаскивали из пепельно-серой воды обнаженные, газообразные тела и бросали их на камень, который из-за этого светился голубым светом, как и они сами. Тени сопели и морщились, словно новорожденные – но затем все понимали, и новое знание вызывало у них корчи. Их пары, хотя и связанные с формой и временем смерти, текли и раздувались: тени оказывали сопротивление. Перчатки поработителей учили их замирать на месте. Там где перчатка прикасалась к парам, она обжигала их, и тени падали на камень, содрогаясь.