Гончарный круг - стр. 4
Глава 2.
Взятый взаймы ком глины он положил на доску у окна, принес свой «струмент»: низкую скамейку с кругом, черный, обколотый по краю горшок, какую-то деревянную штуку вроде сапожного ножа, струну с деревяшками на концах. Надел пересохший фартук из мешковины, местами продранный, сплошь заляпанный глиной, марганцовкой, ржавчиной и еще невесть чем. Разложил, расставил вокруг себя инструмент всяк на свое особое место.
Гости сошлись в маленькую кухонку глядеть. Места им всем не хватило, встали у переборки, вытянули друг из-за дружки головы.
Первый раз в жизни садился Михаил Лукич вертеть горшки при стольких свидетелях. Всяких у него в доме гостей перебывало: горшками интересовались фининспекторы, председатели колхоза и сельсовета. Было дело, и били они горшки, и считали их, а так, чтобы поглядеть, как он их крутит, какая глина ласковая делается, когда ее на круг возьмешь, как она тянется вверх или ширится под его рукой, этого покамест никому не надо было. Разве что Макар посидит рядом, подымит цигаркой да помелет чего языком, да Ванятка приткнется в уголок, пожмурится или похлопает глазами. И все. И Михаил Лукич не то чтобы заволновался теперь, а просто очень ему захотелось, чтобы все по-хорошему пошло. Уж если к нему из самой Москвы приехали, дескать, он из мастеров мастер, дак, знамо, надо, чтобы все по-хорошему вышло.
Он поколотил ком глины о доску, растянул его в лепеху, подавил пальцами и, услышав, что она чистая, без песчин и камешков, стал мять ее обеими руками, налегая всем весом, какой в нем есть.
– А воды полить не надо? – спросил который-то из гостей.
Михаил Лукич не ответил – тяжело говорить, когда глину готовишь. Это раньше, считай, еще год назад, он и Матрену мог поругать за этим делом, и с Макаром словами перекинуться, а теперь чего-то грудь легкая стала, навалиться нечем, одними руками мнет, и не говорится ему поэтому. Когда кончил мять, ноги сами подогнулись сесть на скамейку. Он легонько повернул круг, помочил середку его водой и, отщипнув небольшой кусок глины, коротко, махом, влепил его в самый центр круга.
– Поотдайтесь маленько, а то бы не запачкать кого, – сказал он гостям и постучал по комочку глины кулаком, чтобы намертво прилепился к своему месту. Тяжелый деревянный круг, от годов отполированный по краю руками, напитанный глиной, крутился медленно и без всякого звука, как Земля вокруг оси, а Михаил Лукич передыхал, опустив руки, чтобы набрать в них силы.
– Дак, кому чего свертеть? – спросил он. – Хоть уж и не боги горшки-то ляпают, а просить можно. – В окошко падало солнышко, грело Михаилу Лукичу шею, плечо, лопатку. Хорошее было тепло от солнышка, мягкое. – Дак, кому чего, спрашиваю?