Голубые огни Йокогамы - стр. 22
– Это все?
– Кийота – неплохой кандидат на убийцу, но в этом заезде нам нужна вторая лошадка. Хатанака пусть занимается своим делом, обходит соседей. Если попадется имя или фамилия на «И», сразу звони мне.
Сакаи вздохнула:
– Что до Кийоты, пока не удалось его найти – он словно испарился. Но есть и хорошая новость. Он сидел по обвинениям в насильственных действиях, связанных с якудза. И не только: он имеет отношение также к «Ниппон Кумиай». Слыхал о них?
– Кажется, националистическая партия.
– Да. Похоже, этот Кийота из шкуры вон лез, лишь бы засветиться. Да, чуть не забыла. Один из строителей видел рядом с домом наутро после убийства какого-то мужчину. Вроде тот разговаривал сам с собой.
– Ладно, я понял. Еще одно. Добудь-ка допуск к счетам Канесиро с начала этого года. В деле об этом ни слова, и это странно. И чуть что подозрительное – сразу звони.
– Кажется, я говорила, что ты не придурок? Явно поторопилась.
– Встретимся в конторе через час.
Ивата отключился.
Он уже собрался отъехать, как в окно машины постучали. Он вздрогнул. Это был длинноволосый парень из колл-центра. Ивата опустил стекло.
– Да?
– Вы из полиции? Насчет Канесиро?
Ивата кивнул.
Парень осторожно оглянулся.
– Нива сказал, что в офисе не было никаких происшествий, так?
– А в чем дело?
– Была тут одна… Молоденькая. Не знаю ее имени. Но у нее был зуб на Канесиро. Она часами стояла перед офисом и кричала в мегафон какой-то бред: «Тараканы! Тараканы! Смерть тараканам!»
– Но почему?
– Она знала, что он кореец. Видимо, сдвиг на почве расизма. Столько в ней было злобы… Никогда такого не видел. Несколько раз вызывали полицию, она убегала, но потом возвращалась. И вот примерно месяц назад Нива приказал Канесиро выйти к ней и решить вопрос раз и навсегда. Тот пошел и вернулся с глубокой раной на руке.
– Говорите, молоденькая?
– Да, не больше восемнадцати. Скорее лет шестнадцать. Рост примерно метр пятьдесят. Красилась в блондинку.
– Ваше имя и телефон, пожалуйста. – Ивата вырвал листок из блокнота. – Я с вами свяжусь.
Парень быстро нацарапал что-то на листке, то и дело оглядываясь.
– Канесиро был хороший мужик. – С этими словами он отдал листок Ивате и ушел.
Глава 4
Ирисы
В половине четвертого Ивата припарковался у старого Олимпийского стадиона и направился к главному корпусу Университета Комадзава. У входа стояла датированная 1590 годом старинная каменная плита с высеченными на ней названием университета и девизом:
ИСИТНА. ЧЕСТНОСТЬ. УВАЖЕНИЕ. ЛЮБОВЬ
На спортивной площадке тренировалась команда регбистов; на груди у игроков красовалась эмблема университета – сорока.