Голубь Святой Софии - стр. 32
Позолоченные купола Георгиевского собора Юрьева монастыря решили просто покрасить серой краской. К счастью, нашлись маляры, согласившиеся работать на головокружительной высоте.
Купола были спасены, теперь можно было выдохнуть. Но как изменился город! Он сам стал серым, как эти купола.
15 июля отправили в Киров вторую партию груза, и сразу стали собирать третью. По домам уже не расходились, работали день и ночь под завывания сирен и свист бомб. Мужчин осталось совсем мало, у пожилых женщин быстро кончались силы, основная нагрузка легла на плечи молодых сотрудниц. Складывали в ящики богослужебные книги в серебряных, вызолоченных, резных, литых, узорчатых окладах, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Поднять такой ящик и втащить на грузовик удавалось только вчетвером. Еще тяжелее были сейфы с особо ценными экспонатами.
Тамара к концу дня изматывалась так, что у нее темнело в глазах. Все это время бок о бок с ней работал Василий Пономарев. В армию его не призвали то ли по здоровью, то ли из-за судимости.
– Ты бы так не надрывалась, – как-то раз сказал он Тамаре, перехватывая у нее пудовое Евангелие. – Тебе еще детей рожать.
Помолчал и вдруг добавил:
– Жаль вот только, что не от меня.
И в эту минуту Тамара поняла, что этот замкнутый, мрачноватый человек, кажется, любит ее, и любит по-настоящему.
30 июля отправляли в Киров третью, самую большую партию, под которую музейщикам выделили два товарных вагона. Вместе с этой партией город покидала большая часть сотрудников, и Тамара была среди них вместе с больной матерью. Город непрерывно бомбили, воздушную тревогу в тот день объявляли 32 раза. Груженые машины отправили на вокзал уже темной ночью. Небо освещалось прожекторами. Время отправки никто не знал, поэтому многие не успели забрать даже личные вещи и не получили расчет.
Разместились в вагонах прямо на ящиках с экспонатами. Столяр Тичкин устроил в темном закуте вагона походную уборную, прорубив отверстие в полу. При свете карманных фонариков выдали продукты: хлеб и конфеты. Мужчинам раздали винтовки и по две обоймы патронов.
Уже перед самой отправкой устроили последнюю перекличку. Не было только Пономарева.
– Может, с ним что-то случилось? – предположила Тамара.
– Да что тут гадать, – проворчал вахтер Терентьев. – Остался ваш Пономарев фрицев поджидать.
– Что вы такое говорите! – ахнула Тамара. – Это ж наш товарищ!
– Тамбовский волк ему товарищ, – зло сплюнул вахтер. – Я его давно раскусил. Враг он! У меня на таких глаз наметанный.
Тронулись уже под утро. По пути эшелон дважды бомбили «юнкерсы», он подолгу застревал на перегруженных полустанках и только на пятые сутки прибыл в Киров. И никто из музейщиков тогда не мог и предположить, что снова они увидят родной Новгород только через три долгих и страшных года.