Голубь Святой Софии - стр. 21
Вот и надумал я забрать гроб с покойничком в Софийский собор и поставить его рядом с мощами святых. Смотрите, мол, люди добрые, обыкновенный пьяница лучше сохранился, чем святые угодники! Быстренько отправился в ту деревню, забрал гроб с телом, погрузил в лодку и поплыл по реке, словно перевозчик Харон из греческого мифа.
К вечеру добрался до Новгорода, поставил гроб в алтаре, а сам отправился спать, ибо устал как пес. Утром прихожу в собор, а навстречу бежит смотрительница. Кричит: ой, беда, провонял ваш покойник! Принюхался: точно, запах стоит, хоть святых выноси! Короче, все как в романе «Братья Карамазовы», только вместо старца Зосимы пьяница-помещик. И пришлось мне тем же манером везти гроб с покойничком назад к месту упокоения.
Забавная история, правда? – со смехом завершил свой рассказ Пономарев.
– Не вижу ничего забавного, – сердито сказала Тамара. – Свинство и глумление над прахом.
–Согласен, свинство,– легко согласился Пономарев.– Да только нет худа без добра. После того случая понял я, что надо срочно бросать всю эту антирелигиозную ерундовину и заняться настоящим делом. На мое счастье, Артемий Владимирович Арциховский согласился взять меня в свою археологическую экспедицию. Вот тогда-то и началась для меня настоящая жизнь! На раскопках жара, комары, земля в курганах как каменная, все руки в мозолях, а мне петь хочется! Вечерами у костра засиживались до глубокой ночи. Шутки, розыгрыши, разговоры об археологии. Арциховского я мог слушать бесконечно, хотя и не всегда понимал его с первого раза. Он ведь буквы г и к не выговаривает. Хочет, к примеру, сказать «крупный успех», а получается «трупный успех», хочет сказать «турьи рога», а получается «курьи рота».
– А что было потом? – спросила Тамара.
– Потом был СЛОН, – сразу помрачнев, ответил Пономарев.
– Какой слон? – не поняла Тамара.
– СЛОН – это Соловецкий лагерь особого назначения. Загремел я туда за кампанию. В том смысле, что тогда началась кампания по борьбе с буржуазной исторической наукой. Сначала арестовали всех ведущих историков: Платонова, Тарле, Лихачева, Готье, Бахрушина. Потом взялись за реставраторов, краеведов, музейщиков. В Новгороде тоже многих похватали: Порфиридова, Смирнова, Шевякова. Моего дядю Владимира Передольского сослали на Колыму. Обвинили в подготовке покушения на Сталина, хотя он курицу боялся зарезать. Там и сгинул.
А потом и я попал под раздачу. Взяли меня по делу Студенческого христианского союза, хотя я всегда считал себя атеистом. Арциховский пытался было за меня заступиться, да куда там, он и сам тогда на ниточке висел. Получил я свои пять лет лагерей и отправился на Соловки…