Голова рукотворная - стр. 2
…Пациент поднял голову с подголовника мягкого зелёного кресла, посмотрел на доктора как-то удивлённо.
– У меня, кажется, был брат-близнец…
Логинов задумчиво кивнул. Окончился шестой сеанс психоанализа, и результаты его были потрясающими, хотя до решения проблемы было ещё очень далеко.
– Вы что-то вспомнили?
Пациент пожал плечами, автоматически потянулся в карман за сигаретой, но, сообразив, что в кабинете доктора курить нельзя, опустил руку и снова закрыл глаза.
Логинов молчал. Этот Виктор Мосс – самый неординарный из его подопечных, самый талантливый. Сознание такого пациента есть сама бездна, и, приоткрой в неё дверь, кто знает, в какие тёмные коридоры она тебя самого может увести. Там уже нет науки, только шаманство, в которое Логинов не верил. Да, мозг человека изучен лишь на какие-то малые проценты, но это не повод реалисту поднимать лапки вверх и соглашаться, что есть некая необъяснимая сила, рулящая нами.
Да, много, много не изучено, а там, куда ещё не пришла наука, обязательно придут лженаука и мракобесие. У Марины, жены Логинова, нашлось бы объяснение всему, что происходит с Виктором, а вот у него – человека, у которого рейтинг цитирования в европейском психоанализе значителен, – у него объяснений нет. Брат-близнец? Генная память?
У Логинова были догадки на этот счёт, но наука их объяснить не могла. Сейчас он чувствовал, как невысказанная, необоснованная, сырая, как непропечённый пирог, теория, к которой он постоянно возвращался, давит на лобные кости, потрошит мозг, перекатывая в нём мысли, как жук-скарабей свои шары. В такие моменты у Логинова всегда просыпалась злость на самого себя: вот же, он совсем рядом с истиной, ходит на цыпочках по самому краю, а ступить на тонкий лёд не решается. Потому, наверное, и ненастоящий учёный. И полунастоящий врач.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, док, всё отлично.
Мосс – единственный из русских пациентов, кто называл его на американский манер – «док». Было в этом что-то пацанское, но Логинову даже нравилось. Когда Виктор, как сейчас, полулежал в кресле с закрытыми глазами, доктор вновь и вновь разглядывал его лицо, и это было не просто любопытство, а живой интерес медика.
Внешность Мосса была особенной. Не привлекательной, но и не уродливой. Вытянутые черты лица, выпуклый лоб, тонкий нос, бросающий голубоватую тень на бледные впалые щёки, чёрные, отливающие мазутом вьющиеся волосы. И руки, эти эльгрековские руки – с удлинёнными аскетичными ладонями, синими венами, шарнирными кругляшами костяшек на нереально длинных пальцах. Несомненно, персонаж другой эпохи – эпохи декаданса, зари немого кино и непонятной, мистической поэзии. Логинов не сомневался: у Мосса был врождённый синдром Марфана. Так в медицине называют людей с тонкими руками, острыми коленями, подвижными суставами, длинным лицом. Они обычно склонны к депрессии и имеют слабое зрение. Марфанистами были Линкольн, Паганини и Андерсен. Бунтарь ли, гений ли, живущий в этом худом, долговязом, сутулом теле, или дьявол – несомненно, Мосс обладал притягательной тайной, только вот знает ли он сам, что скрыто у него внутри?