Голова рукотворная - стр. 4
– Я бы хотел, Виктор, чтобы в следующий раз вы пришли вместе с супругой.
Мосс удивлённо взглянул на доктора.
– С Верой? Зачем она вам?
– Это важно для лечения.
Логинов выписал очередной рецепт. Средство сильное, но оно способно ненадолго отдалить страх, притупить чувства, обманув мозг. Человеку становится на какое-то время всё равно, а это именно то, что сейчас нужно, пока не найдены ответы и не подобран ключ. Бывшие коллеги по университету, многие из которых до сих пор считали Логинова шарлатаном от медицины, не преминули бы упрекнуть его в варварских, лженаучных, по их мнению, методах лечения, которые он использовал. Эти ханжи не понимают, что истинная наука – там, где ты ступаешь на узкую немощёную тропу, и даже если на этой тропе ты наступишь на истлевающий труп твоего предшественника, не дошедшего до цели, это не должно тебя останавливать. Открытие там, где не пахано. Там, где, кажется, только идиот может копошиться. Там, где традиционное учение отыграло заупокойную мессу. Если ты не пробуешь безнадёжное, не сомневаешься в очевидном – ты никогда не продвинешься в науке. Никогда. И таким, как Мосс, останется одно: жить в темноте, убивая печень лекарствами, и в конце концов отупеть, стать полным олигофреном, не способным самостоятельно даже сходить на судно. У них нет выбора: либо ежедневный кошмар, возведённый в степень необратимой истерии, когда парализует разум от нечеловеческого страха, либо жизнь растения – спокойная, вялая, в которой тебе никто не нужен, но и ты не нужен никому.
Логинов попрощался, пожав Моссу руку, что сделал за всё время их знакомства впервые. Его поразил холод узкой ладони, мертвенный, необычный даже для астеника.
– Всё хорошо, Виктор. Возвращайтесь домой. Там их нет. Вы и сами это знаете.
Мосс дёрнул плечом и застыл под взглядом доктора, заворожённый, притихший.
– А если они вернутся?
Логинов улыбнулся:
– А если они вернутся, вы их убьёте.
Он подошёл к резной шкатулке из сандалового дерева, открыл её и вытащил небольшой футляр, обшитый потрескавшейся тёмно-синей кожей. После предыдущего сеанса с Виктором он точно знал, что именно потребуется, и объездил все антикварные лавки в Калининграде, пока не нашёл то, что искал.
Мосс осторожно открыл футляр. Там на потёртом голубом бархате лежала длинная булавка, по размеру напоминающая скорее небольшую вязальную спицу. Её головка была сделана из круглого стеклянного шара с мелкими пузырьками внутри. В самой глубине шара сидел паучок из тонкой витой проволоки, и его восемь лапок, закруглённых на концах петельками, казалось, вот-вот зашевелятся. Спинку паука пересекал широкий бисерный крест – чёрный на белом фоне. По сути, это была шляпная булавка девятнадцатого или начала двадцатого века с единственным отличием от себе подобных: её конец был остро заточенным.