Голоса в лабиринте - стр. 46

г. Санкт-Петербург

Автор поэтической книги «Ненужные стихи» («Скифия», 2016). Родился в Ленинграде. Окончил Ленинградский политехнический институт по специальности «Экспериментальная ядерная физика». Работает в НИИ электрофизической аппаратуры им. Д. В. Ефремова.

Из интервью с автором:

Здесь представлены мои стихи из цикла «Третий тайм» и эссе о поэзии.

Мы живем в несоседних мирах,

никогда не касаясь друг друга,

нам достались косые дороги

и ночлеги в сквозных номерах.

Мы однажды явились на свет

по какой-то неведомой блажи,

быть отдельными, видимо, ближе

к назначенью, которого нет.

Я не родился каскадером

и не рубился на войне,

моя баронская корона

исподтишка мешала мне.

Я эту дрянь в сундук закинул,

за что хвалю себя вдвойне,

иначе б конь в трясине сгинул,

притом со мною на спине.

Теперь все дело только в шляпах,

они мелькают, как во сне,

одну забыл в медвежьих лапах,

с другой расстался на луне.

Зато я уток бью попарно

через каминный ход в стене

вчера – обжаренных шикарно,

сегодня – тушенных в вине.

Давно живу на этом свете,

шутить умею, но не лгу,

и где-то бродит мой свидетель

с вишневым деревцем на лбу.

Падший ангел, обломаны крылья,

за очками нездешний покой,

не нашлось бы трамплина на крыше,

возвратился живой и пешком

в то жилье, ту бездонную пропасть,

коммунальный роман про двоих,

где сегодня отпраздную пропуск

на свободу из мира войны.

И неважно, какие сожитель

обустроит поминки с листа,

только крылья получше сложите,

хорошо бы на море слетать.

Всегда найдется третий, свободный от забот,

он вовсе не стареет, поскольку не живет.

Вокруг бушует время, разгромлен бывший рай,

с утра в своей тарелке, улыбчив, как вчера.

Вулканы где-то зреют, кончается вода,

кончаются деревья, приходят холода.

Но что бы ни нагрезил очередной пророк,

попутчик наш не crazy, он просто умер впрок.

На поверхности пусто, из живности ряска да мошки,

в глубине затаилась чужая зеленая жуть,

я держусь наверху в интерьере из красок домашних,

я еще не готов за тобой в этот омут нырнуть.

Там нездешний покой маскирует себя под болото,

зазывая заблудшие души усталых людей,

там non stop для входящих без виз, паспортов и билетов,

но вернуться уже невозможно, а я не Орфей.

И в намеченный час достаю черно-белое фото,

от которого каждая клетка сочится тоской.

Не кончается ночь, не кончается кровь на салфетках,

не кончается зябкая дрожь за последней строкой.

Любой из нас – чудак,

эльф, человек и гном,

имеет свой чердак,

забитый барахлом.

На чердаке живут

обрывки фраз и слов,

забытых в суете

бесчисленных минут,