Голод Рехи - стр. 2
– Тихо! Чтобы у него была кровь, его чем-то кормить надо, а из трупа пить – сам сдохнешь, – оборвал Рехи, гордясь своими познаниями и остроумием. Еще недавно его самого беспощадно шпыняли, но потом он собрал собственную подросшую ватагу.
«Если пить кровь не до смерти, то потом можно вернуться и напасть на тех же, – как-то раз предложил он. Кто-то поднял его на смех, кто-то махнул рукой, словно на слабоумного, но несколько эльфов прислушались. Они уже третий раз нападали на одно и то же стойбище. Убивали более слабых, очевидно, не слишком нужных людской стае. Обычно одного-двух, у остальных выпивали кровь, но не до конца. Источник корма оставался на старом месте, к которому вели проверенные тропы через перевал скалистых холмов.
Кажется, эти создания в шкурах мохнатых ящеров тоже нашли для себя удобные охотничьи угодья: недалеко находилось гнездо черных ящеров. Мясо и кровь, кровь и мясо.
Люди питались мясом. Эльфы – кровью. Больше их организмы ничего не принимали, а кровь ящеров оказалась слишком холодной для поддержания жизни в ледяных телах эльфов. Рехи помнил, как один сумасшедший попытался охотиться только на ящеров. Он кричал, что всем пора одуматься, потому что люди и эльфы – братья, а в Падении виноват какой-то Темный Властелин. Или он называл его иначе…
И какая разница, кто и в чем виноват, когда просто хочется есть, чтобы жить. Или жить, чтобы есть? Не так уж и важно, когда добыча на охоте и есть смысл жизни. А кому дело до далекого братства? Вряд ли люди отдали бы свою кровь добровольно, вспомнив какие-то древние времена. Эльфы зато не поедали друг друга даже в случае сильного голода, а люди – как придется. Голод правил миром.
А тот чудак убежденно говорил, что перестать пить кровь – единственный путь к возрождению. Возрождению чего? Чудак не говорил, зато настойчиво ловил мелких ящеров и пил их черную кровь. Он едва не обзавелся последователями. Да никто не пошел за ходячим трупом. Умирал он долго и мучительно, понемногу коченея день ото дня. Тело так и бросили у края холмов, где он застыл в нелепой позе: его задеревеневшие руки и ноги уже не гнулись.
На случай крайнего голода подошла бы любая кровь, но без горячей человеческой – хотя бы время от времени – никто долго не мог протянуть. Только трехсотлетние старики жили до сих пор непонятно чем, застыв неподвижно среди зловонного тряпья. Рехи никогда не видел, чтобы их кто-то кормил. Они никому не приносили пользы. Но из деревни их не гнали: то ли уважали, то ли боялись, то ли сохраняли, чтобы послушать захватывающие байки из далекого прошлого.