Голод - стр. 14
– Стыдоба.
– Да не. Было забавно, а потом…
– Расскажешь мне потом, когда почищу зубы и смою с себя… – его взгляд. – Всю эту гадость.
– Вот и правильно, а я пока поглажу твои вещи. Хочешь? – услужливо произносит Ника и берет мою любимую милитари кофту.
– Ан, нет, – выхватываю. – Ты сначала пойми с какой стороны брать утюг. Лучше свари мне кофе. Надо чем-то перебить этот мерзкий вкус.
С этим я беру свою косметичку, полотенце и иду к двери.
Иногда я все-таки жалею, что не стала жить у Давида, или на квартире, что он предлагал мне снять. Сейчас бы принимала душ, как человек, а не шла в студенческую душевую.
Открываю двери, слушая какую-то шутку Паши, и усмехаясь, ставлю ногу за порог.
Вскрикиваю, потому что оказывается врезаюсь в стену. Или не стену.
Больно у нее специфический аромат. Больно знакомый. Знакомый до боли.
Не может быть.
Поднимаю голову и тону.
Во взгляде, в усмешке, в человеке, которого здесь быть не должно. Точно так же как меня не должно было быть вчера в его клубе. Он смотрится здесь настолько несуразно, как аристократ в свинарнике, в своей синей шелковой рубашке и фирменных брюках.
В глазах неожиданно щиплет. Поджимаю губу, закрывая за собой двери комнаты, в которой наступила гробовая тишина.
Я ведь даже улыбаться только что начала, я ведь жить хотела начать, а он приперся. Издеваться собрался? Сказать, что его расписка ничего не значит, или может быть сказать, что я недостаточно глубоко сосала?
– Я не знаю, что вы здесь забыли, но общежитие не место для таких, как вы! – твердо говорю я и, не глядя на резко вытянувшееся лицо, обхожу его по кругу, как опасного зверя.
Почему, собственно, как?
Резкое движение руки, как бросок змеи, и вот я уже прижата к его твердой груди.
– Что вы хотите? Мне кажется, что я отдала вам все, что могла, – шиплю в его лицо, невольно чувствуя, как предательски ноют соски. Эй, вы там! Он преступник и шантажист! Какое к черту возбуждение, уж точно не к такому как он это испытывать!
– А мне кажется, у тебя есть еще очень многое, чтобы я мог забрать… – вкрадчиво шепчет он и буквально вдавливает меня в себя, тянется к губам, но я резко отворачиваюсь.
Щеку обжигает поцелуй и меня почти парализует. И именно это внезапное помутнение рассудка и узел внизу живота придают мне сил его оттолкнуть.
Что еще за номера! Тело, алло! Пилотка мозгу не товарищ!
– Не для вас моя ягодка росла, – сразу восклицаю я и отбегаю, но тут вижу, что первый студент выбрался из берлоги.
Понятно. Суббота. Сейчас все проснутся и увидят его здесь, а потом по институту пронесется слух о том, что я общаюсь со всякими странными типами. Сколько ему лет? Судя по лицу под тридцать, судя по поведению пятнадцать.