Голод - стр. 13
– Нет. Вася, постой! – сразу вскочила Ника. Она боялась этого больше всего. – Я все, что хочешь, для тебя сделаю!
– Уже сделала! Спасибо! – закричала я, откинув одеяло, и хотела вскочить с кровати. Но ноги предатели подкосились, и я с визгом свалилась на пол.
Тут же меня окружили «заботливые» друзья и стали помогать встать, но я оттолкнула помощь. Чувства стыда и унижения, которые я вчера залила градусом, мгновенно мною овладели, и я, поджав трясущие губы, всхлипнула. Потом снова и снова, пока просто не согнулась пополам, взвыв от ужаса.
Боже! Боже! Как шлюха. Отсосала у всех на виду, как шлюха!
Теперь все знают, какая я, значит мне только умереть. Точно умру и пусть мой труп разберут на органы, всяко полезнее, чем жить, зная, что наделала.
Лучше бы не пила, может быть бы запомнила чувство отвращения, которое наверняка возникло, когда я брала это в рот. Интересно, какое оно?
Нет, нет, мне неинтересно. Я забуду все это так же, как этот подонок наверняка забудет меня. Уже забыл. У него же сотни таких как я.
Сволочь. Еще бы забыть, какая он красивая сволочь, как его глаза-магниты так и манили в них взглянуть и утонуть в их черноте.
– Вася, – осторожно потрогала Ника мое плечо, а Даша даже подняла мое лицо за подбородок к себе.
Она была пухленькая, пугливая и очень добрая, а ее желание всем помогать, вне зависимости от их желания, добавляло ей индивидуальности.
– Ты сделала все правильно. Никто из нас тебя не осуждает. И никто кроме нас никогда не узнает, на что тебе пришлось пойти ради этой сучки…
– Эй!
– И там никого не было, кроме вас двоих, – сообщил Паша.
– Точно, точно, – покивала Ника и осторожно улыбнулась, а потом прижалась лбом к моей груди. – Я заигралась, ты права. Я буду лучше, обещаю. С этого дня ты видишь перед собой новую Веронику Томилову.
– Главное в монастырь не уйди, – усмехаюсь я.
– Наши профессора не переживут этого, ты же фактически спасаешь их от спермотоксикоза! – торжественно произнесла Даша, и мы все засмеялись. Кроме Ники, которая показала Даше язык и снова посмотрела на меня.
– Простишь меня? Когда-нибудь…
– Если только когда-нибудь, – улыбаюсь уголком рта и поворачиваюсь к Паше, мельком осматриваю нашу убогую комнатушку, с аляпистыми обоями и фотографиями на единственном столе у окна.
Не хочу спрашивать. Очень не хочу, но слова сами собой вырываются из не девственного рта.
– Он всех выгнал?
– Ага, после того как ты начала петь хвалебные оды его члену.
– Что?! – ахнула я и тут же спросила. Язык бы мне отрезать. – Было, чему петь?
– О, да. Совершенный мочеиспускательный аппарат, – произнес он пафосно, и я понимаю, что он передразнил меня. Закрываю лицо ладонями и качаю головой.