Год лягушки - стр. 15
– Черт побери! Господи! – взвизгивает кто-то над самым моим ухом.
Сон лопается, словно мыльный пузырь.
Я села на постели, широко раскрыв глаза. В комнате светло!
Издав придушенный возглас ужаса и отчаяния, я скатилась с дивана на пол.
По комнате, спотыкаясь о собственные ноги и стукаясь обо все углы носилась Катька.
Будильник, звонок которого я не узнала сквозь сон, злорадно показывал десять часов.
– Уже час, как я должна быть в больнице, а я что?! Ужас, ужас! – причитала Катька, лихорадочно перебирая номера в памяти своего мобильника. – Шеф с меня голову снимет.
Я подумала о собственном начальстве и содрогнулась:
– Тебе повезло. С меня снимут скальп, причем живьем.
На этой жизнеутверждающей ноте приятная беседа закончилась и начались лихорадочные сборы, сопровождаемые обычными, я бы даже сказала рядовыми событиями: поломкой ногтей и одновременным бесследным исчезновением маникюрных ножниц и пилок, попаданием туши в глаза, а губной помады на одежду, пропажей расчески, еще минуту назад спокойно лежавшей на своем месте… Как всегда в последний момент обнаруживалось, что на одежде, брошенной вчера как попало, появились складки, разгладить которые без утюга невозможно, сапоги, не почищенные с вечера, покрыты жуткими брызгами и разводами, а времени на глажку и мытье, разумеется, нет. Про страшную проблему колготок, оказывавшихся, как назло, либо драными, либо грязными, и говорить не хочется. Воздух в квартире раскалился – не столько от четырех зажженных для тепла газовых конфорок на плите, сколько от воплей, стонов и скрежета зубовного, которые, кажется, отнимали времени даже больше, чем сами сборы.
Наполовину натянув единственные чистые колготки колготки – левая нога одета, правая колготина в руках, неловко пытающихся зашить дыру на пятке, – я пыталась дозвониться до Аглаи. Набрав номер, я зажимала мобильник между плечом и ухом и, ожидая соединения, делала несколько стежков. Когда неприятный женский голос в шестой или седьмой раз сообщил мне, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, я бросила мобильник в сумку и вздохнула. Позвонить по городскому телефону я не могла – звонки в наш с Аглаей кабинет шли через секретаршу, а мне совсем не хотелось, чтобы о моем звонке донесли куда следует, то есть кому надо. Не редакция журнала, а гестапо какое-то…
Судьба моя с каждой минутой представлялась мне все менее завидной, а увольнение – все более реальным.
Я снова вздохнула, отрезала нитку и, воткнув иголку в кусок паралона, натянула колготки полностью. Огляделась по сторонам в поисках юбки, чертыхнулась, обнаружив, что все это время сидела на ней, и случайно бросив взгляд на пробковую доску, с изумлением прочитала новый лозунг: