Год Красного Дракона - стр. 28

Также я пригласила с собой Зину Басову и ее подопечных. Дети советских командиров, служивших в Особом Западном Военном округе, утром двадцать второго июня в одночасье превратились в сирот. Матери неизвестно где, отцы либо погибли, либо в плену, либо выходят партизанскими тропами из окружений. Бывало, конечно, когда новообращенные Верные Серегина находили у нас тут своих сынов и дочек, но это случалось не особо часто, а в последнее время и вовсе почти прекратилось. Не все дети командиров попали в Тридесятое царство, и далеко не все советские командиры с этой территории стали верными Серегина. Впрочем, наш главный командир заявил, что берет заботу об этих детях на себя. Он хочет, чтобы они выросли настоящими людьми и специалистами своего дела, ибо их отцам он должен столько, что в жизни ни за что не расплатится, а потому позаботиться об этих мальчишках и девчонках – это его прямая обязанность как Защитника Земли Русской.

Таким образом, за счет моих и Зининых гавриков компания подобралась до сотни человек. А их требовалось обеспечить как минимум демисезонной одеждой, ведь первое апреля в Асгарде – это только самое начало весны: в разных тенистых местах в это время еще лежит снег, а по ночам температура падает ниже нуля, и на лужах образуется хрустящий ледок. И если мои «старые» гаврики стараниями Серегина были экипированы так, что прямо сейчас можно отправляться хоть на Северный полюс, хоть в космос, то Зинину команду пришлось вести на вещевой склад к подполковнику Тахтаеву. Честно говоря, я думала, что с этим возникнут проблемы, но оказалось, что мои волнения были напрасны. Серегин уже давно распорядился приготовить на всех новеньких необходимое количество верхней одежды – а то мало ли в какой мир придется водить подопечных, скажем, на культурную экскурсию. Посмотрите направо – Новгород ноября тысяча двести тридцать девятого года, посмотрите налево – избитый, но так и не покоренный Севастополь февраля тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Кроме того, Серегин считает, что есть еще множество раз мест, которые стоило бы посмотреть молодому поколению, чтобы понять, что Россия началась не вчера, и не завтра закончится. С него станется в целях нравственной закалки привести детей на еще не остывшее поле битвы, заваленное десятками тысяч разлагающихся мертвецов, и начать объяснять политические тонкости, в соответствии с которыми эти люди и нашли там свой ужасный конец.

Впрочем, сейчас ни о чем подобном речь не идет; мы отправляемся в гости к друзьям, чтобы принять участие в их народном празднике, а потому прочь разные грустные мысли. Мы идем туда, чтобы увидеть, как в холодном и суровом краю люди искренне радуются приходу весны. Жизнь там бьет ключом, а люди – хоть местные бывшие дикарки, хоть запропастившиеся туда из разных миров попаданцы-пропаданцы – несмотря на некоторые, странные, на мой вкус, обычаи, кажутся бесхитростно счастливыми. С некоторых пор я начала задумываться о том, что было бы, если бы мы с гавриками и Антоном запропастились не в надежные объятья капитана Серегина, а в будущую Аквилонию, к Сергею Петровичу, Андрею Викторовичу и Марине Витальевне. Смогла бы я тогда жить жизнью старшей жены, матриарха комплота из десятка неревнивых и дружных рядовых собрачниц-аборигенок, равно влюбленных и в нашего общего мужа и в меня саму? Рожают при таком образе жизни как из пулемета, поэтому в нашем общем доме всегда был бы топот маленьких детских ножек, смех, первое лопотание и младенческий плач. И у каждого малыша было бы десять мам, и я по полному праву могла бы считать каждого из них своим сыном или дочкой. Что-то в последнее время меня все чаще и стали одолевать подобные мысли… Наверное, это оттого, что богине Анне иногда тоже хочется простого бесхитростного счастья, чтобы был дом полная чаша и любящий муж.