Гнездо орла - стр. 2
Сюжет я, конечно, изучила от начала до конца, но пересказывать здесь не стану. Добавлю только, что таким образом сделала небольшое открытие – Эрнст Чейн, будущий нобелевский лауреат, получил вакцину на год раньше, чем о том сообщается в его биографии, а первым «подопытным» оказался нацистский функционер Лей. Мог, конечно, и помереть, но нет – выжил-таки.
Однако, раскручивая этот и другие «сюжеты», я снова взялась за отложенные письма. Линии выстраивались словно сами собой: попытки Юнити Митфорд женить на себе Гитлера и тем изменить политику Британии, любовь и борьба Маргариты Гесс, ее рай и ад – история женщины, не принявшей ничего из того, за что боролись ее муж и брат. Среди писем нашла исчерканную вдоль и поперек, переписанную оркестровку увертюры к опере «Лоэнгрин», автор – Гитлер. Хотелось засунуть ее подальше, сделать вид, что не заметила. Снова попались стихи Геббельса – их было много, но восьмистишие с названием «Хрустальная ночь» я «не заметить» не могла и перевела (на высокую художественность не претендую). Написано оно было 11 ноября 1938 года, сразу после еврейских погромов. Видимо, с досады – все остальные вожди разъехались, а его оставили в столице объясняться с прессой.
Сколько было написано исторических исследований на тему той подлой и кровавой акции. Вот еще и такой «довесок».
В Лейпциге на Международной книжной ярмарке после прочтения нескольких переведенных на немецкий язык отрывков из всех романов трилогии немецкие историки говорили мне следующее: «“Маргариту” у нас, возможно, и напечатают… лет через двадцать. “Гнездо” будет ждать лет пятьдесят. А третий роман вообще едва ли…» И не дождавшись моего закономерного вопроса, пояснили: «Потому что все это, вами описанное, – слишком сильная наша боль. Вы, фрау Хелена, это понимаете?»
Их боль.
И тогда, и сейчас я могла бы ответить вопросом: вы боли боитесь? Или, как писал перед самоубийством в камере Нюрнбергской тюрьмы Роберт Лей, «я больше не могу и не хочу испытывать чувство стыда»?
Ладно, Бог им судья. Но вот на вопрос, почему так нещадно переписаны, фактически сфальсифицированы биографии и искажены личности, к примеру, Кейтеля и Риббентропа, почему сочинены биографии членов семьи Рудольфа Гесса, а его сестра вообще словно выпала из истории, немецкие архивисты дали честный ответ.
Правда, лишь после того, как внимательно дочитали всю трилогию до конца и ознакомились с сюжетом будущего четвертого романа. (Думаю, они это сделали потому, что знали: однажды выставленное на свет, пусть и в романной форме, обратно в тень уже не загнать.) Ответ был такой, и поначалу он меня поразил: Рудольф Гесс, как и вся его семья, были, по сути, врагами фюрера и его режима, что сознавал и сам Гитлер. Но исторические обстоятельства, постоянно подпитываемые заветной германской идеей, сблизили этих двоих – Рудольфа и Адольфа – на время. Гесс сначала еще боролся, потом начал отступать, ушел в тень и наконец ушел окончательно. Вернулся он только в Шпандау. Да вы ведь, в сущности, об этом и написали, фрау Хелена.