Гнев Стикса – 2 - стр. 33
Черные быстро покинули расположение Старшего и его Белых воинов, и убрались наверх, в большой кинозал без окон, чтобы поскорее приступить к трапезе – Старший разрешил им забрать все тела погибших при штурме блокпоста Черных. Они не такие вкусные, как люди, но за то, их много. Как и живых Черных. Черным было запрещено спускаться в подвал, но сегодня четверо из них, перетащили из машины пять тел людей. Шестого, едва живого, они бросили возле шведской стенки, к которой его тут же привязали воины из касты Белых.
То, что один из людей оказался живым, выяснилось по дороге назад, когда он застонал, ударившись израненной рукой о борт кузова. Теперь Старший думал, как с ним поступить.
– Это будет очень вкусно. Свежайшее, тёплое мясо, – помощник крутился вокруг Старшего, рассчитывая на хороший кусок, но его Старший отогнал, как назойливую муху.
Сейчас Старший хотел поговорить с человеком. Он потому и Старший, что не только сильный, но и умный. А ум от любопытства. Ну, и от багажа знаний из прошлой жизни. Это он, в отличие от большинства соплеменников, понимал хорошо.
Он помнил многое из своей прошлой жизни. И в то же время, имелись очень большие провалы в элементарных вопросах. Какие-то выборочные блоки в памяти. Например, очень быстро мог разобрать автомат и пулемет, а откуда у него такое знание и навыки, он не помнил. Помнил, что жил в большом доме, а с кем жил, его память не сохранила. Он помнил свое прежнее имя – Толик, а все остальное: фамилию, возраст, город, где жил – нет.
Старший подошел к пленнику и присел напротив него на скамейку. Несколько минут он разглядывал сильно разбитое лицо, заплывший от удара глаз и разорванную щеку. Второй глаз пленник потерял в бою. Он помнил слово боль и то, что это слово обозначало, но сам боль уже давно не чувствовал. Ему почти не было больно, когда он только попал в этот мир и был искусан вначале, такими же, как и он, но внезапно обезумевшими пассажирами автобуса. Почти не было больно потом, при нападении пришедшими на пиршество Черными. Вообще не чувствовал боль, когда в него стреляли и попали из автомата, такие как и сегодняшний пленник, люди.
А вот пленнику было больно. Это он понимал, видя какие гримасы у того были на лице.
Старший прижал к его лицу ладонь, которая закрыла рану на щеке и вытекшее глазное яблоко. Ладонь наливалась теплом, и он видел, что пленнику становится легче.
– Боль ушла? – голос был очень хриплым.
– Да. Ты знахарь?
– Жить хочешь? – Старший проигнорировал вопрос.
– А кто же не хочет? – оставшийся глаз белым пятном резко выделялся на темном фоне его лица, почерневшего от грязи и засохшей крови. – Даже твои тупые рабы, которые только жрут и срут, тоже жить хотят. И ты тоже хочешь.