Гнев Севера - стр. 24

– Ты ранен?

Второй. Этот не бычит. Глядит с сочувствием.

– Помяли немного. Мне б поесть…

– Там, – второй махнул в сторону крепости. – Пить хочешь?

– Нет, – я показал на трофейную флягу. – Уолли дал.

– Знаю Уолли, – вмешался первый. – Уолли – добряк!

Оба заржали.

– Ты это, помылся бы, – сказал второй. – Воняет от тебя похуже, чем от пса, сдохшего от поноса.

– Сам чьих? – снова построжел первый. – Говор у тебя ненашенский.

– А ты чуткий, – я выдавил смешок. – Я из… – вовремя вспомнилось ирландское: – Мунстера. Это…

– Ирлашка, – пренебрежительно бросил первый. – Так и знал, что ты чужак. Зачем здесь?

– Затем. Норманнов убивать, ты, про… – Я сделал вид, что проглотил ругательство.

– Отстань от него, Гровер! – вмешался второй. – А ты иди в крепость, поешь да отдохни. Досталось тебе.

– Отдыхать некогда, – я покачал головой. – В монастырь надо. Милорд гневаться будет. Строг.

– Зато платит щедро, – второй кивнул на мои сапоги. – Побольше нашего тана.

– Уж верно, что побольше, – подтвердил я. – Но сапожки я не покупал. У норманна забрал. Три дня назад.

– И он так вот просто тебе их отдал? – спросил первый с такой интонацией, что мне захотелось сделать ему больно.

– Просто, керл, под кустом гадить, – буркнул я. – А из тебя бы тот норманн точно всё дерьмо выпустил!

– А ты, значит, великий боец, ирлашка?

– Хочешь проверить? – Я угрожающе шевельнул копьем и тут же снова на него оперся, изобразив потерю равновесия.

– Гровер, довольно! – вмешался второй. – А ты не задирайся. Сам же на ногах не стоишь. Иди в крепость. И отдохни. А утром наверняка в ваш монастырь раненых повезут. И ты с ними.

– Точно! – Я хлопнул ладонью по лбу. – Так и будет. Совсем ум растерял, пока под дохлыми нурманами провалялся.

И заковылял к крепости, опираясь на древко копья.

Подозрительный Гровер проводил меня недобрым взглядом, но остановить не пытался.

Но попытается, если я вдруг сменю направление.

Но я не сменю. Мне тоже нужно в крепость. Потому что прежде, чем вернуться домой, я должен узнать о судьбе Рагнара. И если конунг мертв, что скорее всего, то рассказать сыновьям о том, как погиб отец. Это важно.

Элла, король Нортумбрии. Суровый светловолосый и светлобородый мужик с тоненьким обручем короны и широким поясом, обремененным разными предметами, самым крупным из которых был меч в ножнах, обтянутых алой тканью. Король возвышался над Рагнаром на полголовы.

Это потому, что Рагнар стоял на коленях. А на коленях он стоял потому, что два здоровенных ублюдка изо всех сил давили ему на плечи, а еще трое держали натянутые цепи, закрепленные за спиной на руках конунга, железном обруче вокруг туловища Рагнара и кольце-ошейнике, сдавившем напрягшуюся, с вздувшимися жилами, шею Лотброка. И, несмотря на железо, им приходилось напрягать все силы, чтобы удерживать конунга данов в столь неестественном для него положении. Лев остается львом даже в цепях.