Глаза и уши режима. Государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - стр. 76

. Тем не менее руководство ВЧК было недовольно качеством работы осведомителей. В циркулярном письме от 1 сентября 1920 года «О положении и работе в органах ЧК на местах» подчеркивалось: «…на местах плохо обстоит дело с осведомлением, почему ЧК часто лишена возможности выполнить свою работу успешно. Нужно <…> добиться того, чтобы у ЧК всюду и везде были зоркие глаза и надежные уши»323.

Каковы же были реальные размеры обычного «осведомления» и «коммунистического осведомления» и его эффективность? В Сибири в октябре 1920 года председатель Енисейской губЧК Р. К. Лепсис констатировал «полнейшее отсутствие работы» в уездах и воинских частях. К июлю на 28 волостей Тюменского уезда имелось 25 сексотов. В Тобольском уезде к концу октября 1920‑го на 39 волостей было всего 15 осведомителей. Вербовка осведомителей там велась в основном ОО и транспортными ЧК. Первоначально основная их часть состояла из членов партии324.

Но само количество осведомителей еще не решало проблему. Это видно на примере Особого отдела Кронштадтской крепости и 2‑го отделения Особого отдела охраны финляндской границы, сотрудники которого обслуживали все морские и береговые воинские части в районе крепости Кронштадт на рубеже 1920–1921 годов. Особый отдел Кронштадтской крепости в декабре 1920 года вместо полагавшихся по штату 50 осведомителей имел 150325. 2‑е отделение на 26 тысяч человек, включая корабельные команды, береговые части и вспомогательные подразделения, в декабре 1920 года имело также 150 осведомителей, а к концу февраля 1921-го – 176, т. е. в среднем на 150 человек приходился один секретный сотрудник326. По мнению начальника Информационной части 2‑го отделения Особого отдела, развитию осведомительной сети препятствовала «неотзывчивость, отсутствие желания и стремления у большинства партийных работников принять участие в работе в области осведомления, несмотря даже на циркулярное письмо ЦК РКП(б), призывающее всех коммунистов быть осведомителями особых отделов».

Причем в этом же сообщении, датированном 24 февраля 1921 года, т. е. за несколько дней до начала Кронштадтского восстания, утверждалось, что «посредством наблюдения в большинстве случаев удавалось обнаружить лиц, сеющих недовольство в массах на почве различных недостатков, что давало возможность своевременно принять меры к предотвращению волнения массы» и «в настоящее время особенно острых недостатков в Информационной части не ощущается»327. Таким образом, можно утверждать, что само количество осведомителей еще не гарантировало своевременности и точности информации о реальном настроении широких масс, в том числе в армии и флоте.