Главное желание короля - стр. 24

Подавив вздох, Филипп двинулся дальше. Его целью была синяя гостиная – преддверие покоев несчастного Габриэла. Там ничего не меняли вот уже пять лет. Вот и она.

Он толкнул двери. Пламя свечей тревожно взметнулось, и пожилая женщина в черной кружевной мантилье и сером шерстяном платье подняла голову. Она сжимала в руках молитвенник с золотыми уголками.

– Батиста, добрый вечер, – сдержанно сказал король.

– Здравствуйте, ваше величество.

Старая няня, по традиции избавленная от обязанности приседать перед ним, кивнула. Она, как обычно, молилась здесь об упокоении души того, кого помнила золотоволосым малышом, принца Габриэла. Филипп никогда не был ее любимцем, она считалась с ним как с кузеном наследника престола, его товарищем по играм, не более. После гибели Габриэла им не удалось разделить это горе: Филиппу некогда и не по статусу было предаваться слезам, пришлось мгновенно брать в свои руки государство, что норовило рассыпаться на осколки после смертей короля и принца, последовавших одна за другой. Батиста, похоже, чего-то ожидала от него в ту пору, но у него тогда не хватило сил поддерживать еще и ее…

Филипп кивнул Батисте в ответ, прошел к бюро и задумчиво провел рукой по полированной столешнице, с которой по-прежнему ежедневно стирали пыль. Сдвинул один из серебряных канделябров.

Почтенная няня поняла намек, захлопнула молитвенник и поднялась.

– Доброй ночи, ваше величество.

– Доброй ночи, Батиста.

Кажется, она хотела что-то сказать, но не решилась. Скорее всего, ее подмывало задать ему вопрос, почему и он, подобно ей, возвращается в синюю гостиную снова и снова. Вместе с тем ей было прекрасно известно, как король умеет молчать в ответ на неуместные вопросы, и она наверняка не горела желанием в очередной раз налетать на эту стену.

Две пары дверей с тихим стуком закрылись за ней. Гвардейцы в коридоре встали навытяжку, охраняя вход в комнату, где королю было угодно остаться в одиночестве.

Филипп задул свечи на одном из канделябров, взял в руку другой, переставил его на маленький столик и приземлился на обитый бархатом диван. Закрыл глаза. Перевел дыхание.

За пять лет можно было привыкнуть, но нет. Это все еще не давалось ему легко.

– Ты ей так ни разу и не показался? – негромко спросил Филипп.

В печальной тишине послышался смешок.

– Я не хочу свести ее в могилу раньше времени.

– Предпочитаешь доводить меня одного.

– Надо же мне чем-то заниматься.

– А если бы я сошел с ума?

– Брось. Ты не можешь сойти с ума. Тебе не на кого оставить королевство.

– Думаешь, долг и правда способен уберечь от сумасшествия?