Главная тайна горлана-главаря. Вошедший сам - стр. 47
В сентябре 1918 года генерал Владимир Фёдорович Джунковский, которого арестовали сразу же после покушения на Ленина и содержали в Таганской тюрьме, неожиданно был вызван к Феликсу Дзержинскому. Глава ВЧК стал расспрашивать бывшего товарища (заместителя) министра внутренних дел царской России и шефа жандармского корпуса, как была организована охрана Николая Второго. Затем попросил поподробнее изложить всё это на бумаге. И Джунковский стал писать в своей камере о том, как охранялся российский царь. Среди прочего Владимир Фёдорович написал, как в царской России поддерживали футуристов и им подобных, поскольку власти полагали, что пусть лучше молодёжь восхищается стихотворцами, которые размалёвывают себе лица и ходят в жёлтых кофтах с воткнутыми в петлицы редисками, чем увлекается террористами, стреляющими в министров и губернаторов.
Примерно в это же время (в сентябре 1918 года) по Садовой улице Петрограда шёл трамвай, и в нём случайно встретились Зинаида Гиппиус и Александр Блок. По воспоминаниям Зинаиды Николаевны, Блок спросил её:
«– Подадите ли вы мне руку?
– Лично – да. Только лично. Не общественно.
– Благодарю вас… Вы, говорят, уезжаете?
– Что ж… Тут или умирать – или уезжать. Если, конечно, не быть в вашем положении…
– Умереть во всяком положении можно…»
Гиппиус имела в виду ^положение» Блока, пошедшего служить большевикам.
А вот идейные анархисты, разогнанные большевиками в Москве, советской власти служить не стали. Они (в том числе и Иуда Соломонович Гроссман-Рощин) перебрались к Нестору Махно и приняли участие в повстанческом движении Екатеринославской губернии.
В этот момент на Баку вновь начала наступать Кавказская исламская армия, и в ночь на 14 сентября английские войска оставили город. Бакинских комиссаров освободили из тюрьмы, и они на пароходе «Туркмен» отправились в Астрахань. Но команда корабля изменила курс и привела его в Красноводск, которым управляло социалистическое рабочее правительство. Комиссаров вновь арестовали и приговорили к смертной казни. В ночь на 20 сентября двадцать шесть бакинских комиссаров были расстреляны.
Первые критики
Свою «Мистерию» (по мере её написания) Маяковский, конечно же, читал Брикам. Те высказывали свои замечания, в том числе, надо полагать, не только положительные. Так, появление в пьесе персонажа, явно пришедшего из поэмы «Человек» и ассоциировавшегося с самим Маяковским, вряд ли было по душе слушателям.
– Зачем опять раздражать Горького? – вполне могли сказать Маяковскому Брики. – Ведь если он в пух и прах раскритиковал твоего «Человека», значит, встретит в штыки