Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии - стр. 18
Евреи в родном городе Гитлера, Линце, в том числе доктор Блох, который лечил его умиравшую мать, по виду ничем не отличались от всех других горожан[125]. Казалось, они полностью ассимилировались в австрийское общество. Встреча с нищим хасидом будто открыла Гитлеру глаза на правду, прикрытую фасадом показного еврейского благополучия. Полицейский задержал торговца за попрошайничество. Гитлер охотно согласился свидетельствовать против него. Во время обыска при «бедном» попрошайке оказалась значительная по тем временам сумма в три тысячи крон: он прятал их в подкладке. У самого Гитлера деньги катастрофически таяли, и этот случай запомнился ему как лишнее доказательство еврейского двуличия и стал одним из поворотных моментов жизни. Гитлер часами рассказывал и пересказывал эту историю своему соседу по комнате[126].
Два друга договорились, что, когда через два месяца Август вернется со сборов, они так и будут жить вместе[127]. Гитлер проводил его на вокзал, повторяя «в сотый раз, как ему не хочется оставаться одному»[128]. Неудавшийся студент-живописец пожал на прощание руку удачливому студенту консерватории, круто развернулся и исчез в толпе. Август получил от Гитлера несколько открыток с жалобами на «отшельническую» жизнь[129]. И вот 7 октября 1908 г. правительство Франца-Иосифа сделало заявление, которое как громом поразило и Адольфа Гитлера, и Франца-Фердинанда, и большую часть Европы.
В качестве юбилейного подарка императору, с его согласия, министр иностранных дел объявил, что Австрия включает балканские территории Боснию и Герцеговину в состав империи Габсбургов [130][131]. Вена брала две бывшие провинции распадавшейся Османской империи под управление на тридцать лет. Недавняя революция в Турции, казалось, давала возможность навсегда оставить их за собой. Аннексия присоединяла два миллиона славян к самому многонациональному государству Европы. Гитлер увидел в этом «славянизацию»[132]. Он был убежден, что «антинемецкий правящий дом» снова продал своих немецких подданных[133]. Франц-Фердинанд тоже сердился, но по другим причинам. Более десяти лет он дружески обхаживал российского царя Николая II и опасался, что аннексия настроит Российскую империю против его государства[134]. Громадный восточный сосед Австрии был домом для самого большого количества этнических славян и восточных православных христиан во всей Европе [135]. Николай считал себя покровителем и естественным защитником балканских славян. Экспансия католической империи Габсбургов, его давней политической и религиозной соперницы на Балканах, была чревата войной