Гейм - стр. 61
Я не обольщалась и прекрасно понимала, что Рост отремонтировал мою машину по одной единственной причине – долг за покупку антигельминтика. Хотя, возможно, он решил исправиться, осознав свою неправоту в отношении меня и… моих трусиков.
Я со смешком, повернула на свою улицу.
А я ведь ночью ещё жалела Бармалея. Думала, что если он и вправду фетишист?.. Обсмеяла больного человека…
А выходило, не сильно-то Бармалей и привязан к женскому белью…
Припарковавшись возле дома, я заглушила Мерзавца и заливисто рассмеялась в ладони, поражаясь своей находчивостью.
Не успела переступить порог квартиры, как меня охватила сильная жажда. Уронив сумку на пол, я стянула кроссовки, скинула джинсовку и понеслась на кухню. Щёлкнула по выключателю, единственная лампочка вспыхнула и сразу же погасла.
– Ёпстудей, – шёпотом выругалась я. – Не до тебя сейчас, – махнула рукой.
Лунного света было достаточно, чтобы отыскать грязный шейкер, сполоснуть его в раковине и, сыпанув внутрь две мерные ложки любимых аминокислот, залить их водой. Активно встряхнув содержимое, я с жадностью присосалась к горлышку.
«У меня нет друзей, у меня есть семья» – услышала, громко глотая коктейль.
– Ка-а-айф, – с наслаждением выдохнула я, оставляя шейкер на стол.
Подойдя к окну, приняла звонок:
– Привет, Лесь! – По стеклу тихонько постукивал накрапывающий дождик. Луна зашла за облако, в комнате заметно потемнело.
– Привет! Завтра в силе, Славик? Едем в приют чистить вольеры?
– Едем… – отчётливо замечая во дворе соседнего дома знакомый силуэт в бейсболке. Не поверив своим глазам, я несколько раз моргнула. Нет, вроде он…
В руках Бармалея виднелись два поводка, удерживающие… питбулей! Этот факт буквально вогнал меня в ступор.
33. ⭐ Глава 17. Послушная девочка
Рост
Отсвет плазмы на стене разгонял по углам ночной мрак, не позволяя тому полностью завладеть пространством. В кабинете стояла густая тишина, сквозь завесу которой прорывалось лишь сонное сопение Брута, свернувшегося на лежанке поблизости.
По правую руку от меня, на невысоком резном столике, возвышалась пузатая бутылка армянского коньяка из коллекции отца, блюдце с нарезанным лимоном и пара хрустальных рюмок, до краёв наполненных тёмной жидкостью. Каминные часы забили ровно в тот момент, когда я резким движением опрокинул первую.
Полночь.
Расслабленно откинувшись в кресле, уронил голову на высокую кожаную спинку и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Гонять мысли по лабиринтам прошлого до потери счёта времени – неизбежно и прочно превратилось в мою регулярную ночную привычку, но сначала… Сначала последний, двенадцатый бой. Для отца он срабатывал, как сигнал к действию – поднять рюмку. Одну, не больше. И исключительно, чтобы смазать разговор.