Размер шрифта
-
+

Гетман Войска Запорожского - стр. 41

А парубоньки куколь, митлицы.
Чого дивоньки красныя?
Бо йдять пироги мясные,
Маслом поливають,
Перцем посыпають.
А парубоньки блидныи!
Бо йдять пироги пистныи,
Щолоком поливають
И попелом посыпають.

Парубки, однако ж, не сплоховали. Мигнул Карых своим да и залился по-соловьиному:

Дивецкая краса,
Як литняя роса.
В меду ся купала,
В меду выгравала.
На парубочках краса,
Як зимняя роса,
В смоли ся купала,
В дегти выгравала.

– Ой, мудрецы! Ой, мудрецы! – всплеснула руками Галя Черешня, но дивчинам понравилось, что парубки носов не задирают, чуют за собой вину.

– Припоздали мы, – сказал «береза», – не того ради, чтоб досадить нашим панночкам. Пришли мы к вам не одни, а с новым товарищем.

Парубки вытолкнули вперед Тимоша:

– Принимаете?

– А что же его не принять: не хромой, не горбатый. – Галя сняла с головы своей венок из цветов и пошла к Тимошу, но тот, растолкав хлопцев, спрятался за их спинами. – Да он дикий совсем! – Галя Черешня рассмеялась.

– Чем норовистей конь, тем больше охоты узду на него набросить! – ответил Карых.

– Еще чего недоставало! – крикнула молоденькая, но отчаянная Ганка, первую свою весну гулявшая с дивчинами. – Не цветы за пчелками гоняют, а пчелки ищут цветы медовые.

– Хорошо, дивонька, что про мед вспомнила! – вскричал Карых. – Не сыграть ли нам в «калету»?

– До Андреева дня далеко еще! – удивилась Галя Черешня.

– То до зимнего Андрея далеко, а летний Андрей один миновал, а до другого уже и рукой подать.

– Сыграем! Сыграем! – согласились дружно панночки.

– Но уж коли нынче не Андреев день, то и в игре пусть будет новина, – поставила условие Галя Черешня.

– А какая же новина? – спросили парубки.

– «Писарь» будет не ваш, а наш.

– Согласны! – решил за парубков «береза», и все гурьбой повалили в старую хату Гали Черешни.

Затопили быстро печь, замесили тесто, чтоб «калету» испечь. Пока колоб готовился, песни пели, страшные истории рассказывали.

Галя Черешня была великой охотницей и других напугать, и самой от своих же рассказов трястись.

– Слыхала я, в Кохановке дело было, – начинала Галя Черешня очередную историю и уже заранее таращила хорошенькие свои глазки. – Разбаловались двое парубков. Уж чего-чего они ни выкомаривали: корчаги у соседей поменяли, на хате колдуньи сажей кошку намалевали, забрались на крышу гордячке-дивчине, выли в трубу, будто домовые. А потом один и говорит: «Пошли перекинемся у ракиты через голову. Старухи болтают, что этак можно в волков обернуться. Все село напугаем, а сами потешимся на славу». Пошли они за околицу, у ракитова куста перекинулись и стали волками. Побежали дивчин гонять. Дивчины на вечерницах были. Увидали, что два волка в окно заглядывают, всполошились, заплакали, двери на засов. Натешились волки-парубки, через голову перекинулись. Один человеком обернулся, а другой – нет. Уж катался он катался по земле и так и сяк – не вышло.

Страница 41