Герцогиня в изгнании - стр. 7
Этерия… это же моё имя, – вздрагиваю я, приглядываясь к заплаканным светло-серым глаза дев…, нет, своим глазам. Да и внешность уже оцениваю куда придирчивее – кажется, на этом у меня какой-то пунктик.
Повторный осмотр незнакомой себя позволил хоть немного облегчённо выдохнуть: старушка в драгоценностях не соврала – если я и правда выгляжу так, то пара мы с пассивно-агрессивным блондином под номером один определённо красивая. Жаль, как утешение это мало подходит. А всё потому, что подозрительный блондин номер два продолжает портить и без того не радужное настроение:
– К несчастью, – с притворным сочувствием выдыхает хоть и симпатичный, но противный мужчина не двигаясь с места, – Ирлинда не пожалела родового проклятья для тебя и теперь как маг жизни ты бесполезна. Даже как породистую кобылку тебя не использовать, ведь есть лишь один мужчина способный получить от тебя наследника, в котором и не факт что будет твоя искра.
После этих слов я ещё сильнее задрожала, распахивая глаза в непритворном ужасе. Кажется, меня пугала именно участь достаться упомянутому мужчине, а может такой реакции удостоилась ледяная жестокость собеседника.
– Он согласился. Не без давления с моей стороны, – с холодной улыбкой произносит блондин, а я прикрываю рот ладонью, видимо, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. – Правда ребёнка с искрой жизни придётся подождать пару десятков лет, именно столько понадобиться разрушительной магии Вилэйта, чтобы подточить проклятье. Кстати, он согласен только на односторонний обряд – кто-то явно не собирается хранить тебе верность.
Внимательно слушая всё это, я стала ощущать, как во мне постепенно поднимаются отголоски воспоминаний. Теперь мне было совершенно точно ясно, что мужчина безжалостно решающий мою судьбу не кто иной, как император Валлиса, одного из двух самых могущественных государств. А тот, кому он меня сватал – его двоюродный брат герцог Шатерри, которого я ужасно боялась, но вот почему пока вспомнить не могла.
Император Валлиса смотрел на мою скрюченную фигуру с жалостью, но она была направлена не на меня, а на то, что он навсегда потерял такую некогда ценную фигуру с шахматной доски. Да, сомнений в его хладнокровии у меня не было.
Однако та я, из воспоминаний всё ещё глупо на что-то надеясь, принялась молить о снисхождении:
– Меня нельзя отдавать Вилэйту Шатерри, ведь Рихард был его другом, очень близким другом! Герцог не простит мне его смерть и заставит сожалеть о содеянном каждый день моего существования! – я из прошлого тяну хрупкие руки к мужчине, наделённому слишком большой властью, смотрю в его голубые глаза с невиданной преданностью, а затем пылко произношу: – Разве малым я пожертвовала ради тебя? Ради твоей Империи? Разве моя помощь настолько незначительна, что ты не проявишь ко мне милость? Отошли меня! Изгони! Но не отдавай в полное распоряжение этому озлобленному мужчине! Без магии я и так будто лишилась всех своих чувств и стала калекой! Прошу тебя, Альберт, не заставляй выходить за него, тем более на таких условиях... – Я стою на коленях, рыдаю и всё это не похоже на игру. Уготовленная участь заставляет меня трястись от ужаса.