Герцог и я - стр. 12
Вайолет фыркнула:
– Как же! Помню, мне приходилось проверять твои тетрадки, когда гувернантка болела. Сплошной кошмар!
– Зато как я знала историю! – Дафна в который уже раз заглянула в газету. – Положительно, меня заинтересовал этот тощий, как здесь написано, и трудный по характеру, как утверждаешь ты, субъект. Во всяком случае, что-то новое на нашем скучном небосклоне.
Вайолет бросила на нее настороженный взгляд.
– Он совершенно не подходит для молодой леди твоего возраста!
– Забавно, как вольно ты играешь моим возрастом, мама. С одной стороны, по твоему утверждению, я настолько молода, что не должна водиться с друзьями и одногодками Энтони, а с другой – проливаешь слезы по поводу того, что я уже вышла из возраста, когда выдают замуж.
– Дафна Бриджертон, мне не…
– …нравится твой тон, – подсказала Дафна. – Но ты все равно любишь меня. Верно, мама?
Мать рассмеялась и обняла Дафну за плечи.
– Ты заслуживаешь любви, моя дорогая. Дафна потерлась своей щекой о материнскую.
– Это проклятие всех матерей, я знаю. Они обязаны любить тех, кого породили, какими бы те ни были.
Вайолет вздохнула:
– Так тоже бывает. Но меня судьба пошалила. Надеюсь, однажды у тебя тоже появятся дети и ты…
– Тоже будешь их любить, как я вас, – договорила за нее Дафна и положила голову ей на плечо.
Ее мать, возможно, была излишне придирчива, а отец всегда больше интересовался собаками и охотой, нежели домашними и общественными делами, но родители были счастливы в браке, любили друг друга, детей, и в доме царили веселье и доброта.
– Я сделаю все, чтобы последовать твоему примеру, мама, – прошептала Дафна.
– Как приятно это слышать. – Глаза Вайолет заблестели от слез. – Других слов мне от тебя не надо.
Дафна накрутила прядь каштановых волос на палец и помолчала, ожидая, чтобы на смену сентиментальному настроению снова пришло шутливое.
– Да, я пойду по твоим стопам, – сказала она вскоре, – и не остановлюсь до тех пор, пока у меня не будет ровно восемь детей…
А в это самое время Саймон Артур Генри Фицрэнольф Бас-сет, новоиспеченный герцог Гастингс, о ком только что мельком упомянули мать и дочь Бриджертон, сидел в старейшем лондонском консервативном клубе «Уайте». Его собеседником был не кто иной, как Энтони, самый старший из братьев Дафны. Молодые люди были весьма похожи друг на друга – оба худощавые, высокие, атлетического сложения, с густыми темными волосами. Только у Энтони глаза шоколадного оттенка, как у его сестры, а глаза Саймона поражали холодной голубизной, что придавало взгляду суровую пронзительность.