Герцог и я - стр. 11
– Ты все-таки читаешь эту чушь! – упрекнула ее Вайолет.
Дафна подняла голову, не ощущая никаких угрызений совести.
– Сегодня все довольно интересно, – сказала она. – Описывается бал у Мидлторпов, на котором Сесил Тамбли разбил целую гору бокалов для шампанского.
– Правда? – стараясь, чтобы 8 голосе не прозвучало заинтересованности, переспросила Вайолет. – Ничего себе. Сколько звона…
– И осколков, – уточнила Дафна. – Здесь такие подробности! Кто что сказал и кому… Во что одеты…
– И, наверное, свое мнение по поводу каждого туалета? – не удержалась от нового вопроса Вайолет. Дафна усмехнулась.
– Ладно, мама. Я знаю, на что ты намекаешь: что миссис Фезерингтон жутко выглядит в своем лиловом?
На лице Вайолет мелькнула удовлетворенная улыбка, которую она тут же попыталась согнать, но это ей не удалось, и она улыбнулась еще шире.
– Хорошо, – сказала она, подходя к дочери и усаживаясь рядом. – Довольно спорить. Дай и мне посмотреть. Что там еще случилось? Не пропустили мы чего-нибудь важного?
– Не беспокойся, мама, – уверенным тоном ответила Дафна, – с таким репортером, как леди Уислдаун, мы ничего не пропустим. – Она снова заглянула в листок. – Как будто сами там побывали. Даже больше узнаем, чем если бы сами… Вот, слушай… – Она стала читать:
– «Худой, как мумия, молодой человек, известный ранее под именем графа Клайвдона, почтил наконец несчастный город Лондон своим присутствием – теперь, когда стал новоиспеченным герцогом Гастингсом». – Она умолкла, чтобы набрать воздуха, и продолжила:
– «Его светлость шесть лет провел за границей, и случайно ли совпадение, что вернулся он только после того, как старый герцог Гастингс отошел в мир иной?» – Дафна снова прекратила чтение и сказала с неодобрением:
– Она все-таки довольно груба и беспардонна в своих предположениях, эта леди Уислдаун. Ты права, мама. – И после паузы проговорила:
– Кажется, у нашего Энтони был в друзьях какой-то Клайвдон? Я не ошибаюсь?
– Да, да, он теперь и стал Гастингсом. Энтони учился с ним в Итоне и потом в Оксфорде. Они, по-моему, дружили одно время. – Вайолет наморщила лоб, вспоминая. – Насколько я знаю, этот юноша отличался дурным характером. Большой задира и шалопай. И всегда не в ладах со своим отцом. Но говорили, что с большими способностями. Особенно в этом… как ее… в математике. Чего не могу сказать о своих детях, – добавила она с тонкой улыбкой, говорящей о наличии у нее чувства юмора, о чем дочь прекрасно знала.
– Ну, ну, мама, – утешила ее Дафна. – Не переживай так сильно. Если бы девушек принимали в Оксфорд, я тоже была бы там не из последних. Правда, не по математике.