Герцог для королевы - стр. 26
О королеву, даже если ей остается править не больше недели, ноги не вытирают. Будь ты хоть трижды красавец и любимец женщин.
Сад оказался прекрасен, даже в сумерках, которые подкрались, пока мы шли по замку.
Тот, кто его распланировал, обладал великолепным вкусом: узкие мощеные дорожки ныряли в арки из хмеля и плюща, чтобы вывести к небольшому укрытому в тени фонтанчику, а оттуда к укромной беседке, со стен которой свешивались виноградные гроздья. Потом дорожки выводили к круглой мощенной белым камнем площадке около одуряюще пахнущих ночных фиалок и вновь ныряли в тенистый сумрак.
Я выбрала широкую мраморную скамью у выложенного плоской галькой источника. Сразу за ней начинался ажурный парапет, а за ним справа простирался город, который отсюда был виден целиком.
А слева темнело море. Бескрайнее, пахнущее водорослями, солью и удивительно тихое. Над морем низко висели две луны — одна огромная и фиолетовая, а вторая почти черная на ее фоне.
Совсем иной мир. Абсолютно. Даже небо другое. Но удивительно то, что дышалось мне здесь в разы легче, чем в привычном современном мире. А может, все дело было в чужом юном теле, которое не знало, что такое городской смог и душный офис.
Служанка осталась где-то на дорожках вместе со стражниками, не решаясь нарушить мое уединение.
От города доносились искаженные расстоянием звуки — удары молотка, конское ржание, чья-то ругань. На пристани разгружался огромный парусник — по сходням туда-сюда сновали фигурки с тюками. Ветер принес запах соли и корицы.
Чужой мир. Красивый. Незнакомый.
И я в нем совершенно одна. Без защиты. Да еще и с короной на голове.
На это грех жаловаться — какая девчонка не мечтает стать сначала принцессой, а потом королевой. Но чтоб вот так — сначала умереть, а потом без спроса попасть в чужое тело? Мыслей в голове стало так много, что виски заболели. Очень хотелось домой, потому что сил бороться за саму себя оказалось неожиданно мало. И кого брать в этом бою в союзники — тоже непонятно. Придуманный план начал казаться нелепым и неосуществимым. Очень захотелось расплакаться.
Луны карабкались все выше, на корабле закончили разгрузку и зажгли на палубе масляные лампы. Нужно было возвращаться и начинать действовать. Я малодушно дала себе еще минуту на любование морем... И тут услышала его.
— Мряу!
Звук был такой резкий, что галдящие в зарослях кузнечики на мгновение испуганно затихли. Опять мерещится? Или снова пора умирать? Я сдернула с головы капюшон, вскочила с места.
— Мряу.
Второе “мряу” было успокаивающим, мирным. Оно значило — “глупая женщина, не дергайся, я пришел, и все будет хорошо, если ты, конечно, дашь мне курочки”.