Георгий Победоносец. Возвращение в будущее - стр. 44
Солнце поднялось в зенит и начало мало-помалу клониться к западу. Разлинованная синеватыми тенями сосновых стволов, испятнанная ажурной тенью крон дорога, будто следуя его примеру, вскарабкалась на лесистый гребень холма и покатилась под уклон, в заросшую густым кустарником болотистую низину, по дну которой, негромко журча, бежал ручей. Кони заржали, издалека почуяв живительную прохладу струящейся в тенистых зарослях воды.
Кусты на дне оврага раздвинулись, из них показалась гнедая конская голова, а следом в поле зрения капитана Валленберга возник посланный им десять минут назад на разведку дозорный в начищенной до блеска кирасе и похожем на глубокий таз стальном шлеме. Громыхая железом, дозорный подскакал к капитану и доложил, что впереди всё спокойно, что дно в ручье не очень топкое и что вода в самом глубоком месте едва достигает конских бабок. Глядя поверх его плеча в густо заросшую кустарником и молодыми деревьями лощину, Валленберг заметил какой-то куст, цветущий пышным белым цветом. Над цветами с деловитым гудением вились пчелы. Картина была такая мирная и приятная глазу, что капитану невольно представился уютный каменный домик под красной черепичной крышей, увитый диким виноградом и утонувший в зарослях роз – его давнишняя мечта, которую он намеревался осуществить после возвращения из этого путешествия.
Отогнав сие сладостное, но, увы, неуместное в данный момент видение, фон Валленберг махнул рукой в перчатке своим людям и первым направил коня в лощину. С глухим топотом и металлическим лязгом отряд пришёл в движение и стал спускаться с холма, отдалённо напоминая железный ручей. Округлые шлемы и выпуклые нагрудные зерцала маслянисто поблескивали, острия пик вспыхивали на солнце острыми искрами; лоснились гладкие лошадиные крупы, а на конских чепраках и коротких плащах всадников переливался золотым шитьём родовой герб ландграфа Вюрцбургского.
На ближних подступах к ручью отряд был внезапно атакован звенящей тучей комаров, слепней и Бог весть какой ещё крылатой кровососущей мерзости. Лошади фыркали, хлестали себя хвостами по бокам и отчаянно мотали головами, звеня сбруей; всадникам тоже пришлось несладко, и звуки хлёстких пощёчин и яростных проклятий гармонично вплетались в производимую движущейся сквозь комариную тучу кавалькадой какофонию. Лишь Ульрих фон Валленберг по-прежнему спокойно и расслабленно сидел в седле, словно назойливые кровососы досаждали ему не более чем могли бы досадить установленной на площади бронзовой конной статуе. Казалось, дублёная кожа капитана дворцовой гвардии нечувствительна к укусам. На деле это было, конечно же, не так; просто, привыкнув стойко сносить боль от полученных в сражениях ран, старый солдат считал ниже своего достоинства обращать внимание на булавочные уколы комариных жал.