Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи - стр. 96
Ожидали, что скажет Ленин. Димитров не заметил его появления, но внезапно ощутил в зале какое-то движение, словно пронёсся порыв ветра. Вытянув шею, разглядел Владимира Ильича, идущего к президиуму мелкими быстрыми шагами. Зал встал, шумно приветствуя вождя социалистической революции, кто-то запел «Интернационал».
В это время немецкий делегат Гемпель честил авторов «Открытого письма» за оппортунизм. Следом выступил его единомышленник Умберто Террачини, которого Димитров помнил по съезду в Ливорно. Ленин как будто не обращал внимания на ораторов и что-то быстро писал. Ему было предоставлено слово после темпераментного итальянца. Ленин говорил по-французски, поэтому Димитрову пришлось довольствоваться сокращённым пересказом его речи[30]. Но даже из пересказа ему стала ясна точка зрения Ленина, который вполне определённо поддержал «Открытое письмо» ОКПГ, назвав его образцовым политическим шагом в тот период, когда мировое революционное движение перешло от штурма крепости капитализма к её осаде. Что касается «теории наступления», то Ленин вынес ей политический приговор: «Если конгресс не будет вести решительного наступления против таких ошибок, против таких „левых“ глупостей, то всё движение осуждено на гибель. Таково моё глубокое убеждение»>60.
Болгарская партия удостоилась краткой похвалы Зиновьева. В отчётном докладе о работе ИККИ за истекший год он констатировал, что «несмотря на кое-какие недостатки, мы имеем в Болгарии хорошую и сильную коммунистическую партию». От имени БКП выступал и подписывал итоговую резолюцию Васил Коларов. Димитров участвовал в работе комиссии конгресса по организационному строительству компартий под руководством лидера финских коммунистов и новоиспечённого секретаря Исполкома Коминтерна Отто Куусинена.
Последний день конгресса запомнился нашему герою на всю жизнь. Дискуссии закончились поздно вечером, но делегаты не расходились. И вот из рядов русской делегации послышалось: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Словно заворожённый, слушал Георгий реквием павшим борцам. Потом запели немцы, французы, болгары, итальянцы, испанцы… Наконец, на всех языках зазвучал «Интернационал». В глазах многих товарищей Георгий заметил слёзы, да и сам он испытывал необыкновенный подъём духа. Верилось, что никто не сможет разорвать святые товарищеские узы Интернационала, к которому принадлежит и он сам, что дело коммунистов мира необоримо.
Таким же настроением близкого торжества «Всесветной Коммуны» был проникнут агитационный спектакль «Мистерия-буфф», поставленный московскими актерами в честь конгресса Коминтерна. Спектакль шёл в здании цирка на немецком языке. Но даже понимающему этот язык Георгию Димитрову были доступны далеко не все словесные изобретения автора пьесы, революционного поэта Владимира Маяковского. А идея пьесы была проста. Автор представил революцию в виде потопа, захлестнувшего весь мир, и насытил библейский сюжет актуальными проблемами и новыми героями – «нечистыми» (пролетариями) и «чистыми» (буржуями), президентами и монархами, революционерами и оппортунистами.