География времени. Повести и рассказы - стр. 4
По приезде в Москву Софья Дмитриевна и Алексей Арнольдович остановились в гостинице, рассчитывая в скором времени отыскать себе жильё – им было и невдомек, что нанять квартиру стоит больших трудов. Те мытарства иногда даже снятся Софье Дмитриевне в нехороших снах. Кто знает, сколько бы ушло на это времени, если б один из коллег Алексея Арнольдовича, выходя в отставку, не решил съехать с квартиры. Её-то он, так сказать, и передал из рук в руки Бартеньевым.
Квартира оказалась просторной – из шести комнат, и необычайно удобной – с электричеством, газом, водопроводом и канализацией. Правда, в подаче воды случались перебои, и время от времени засорялась канализация. Но так было и в других немногочисленных домах, приобщённых к благам цивилизации. Алексей Арнольдович прочитал недавно Софье Дмитриевне заметку в «Московских ведомостях»: рабочие при устранении засора извлекли из канализационной системы цепь мирового судьи. Оба долго смеялись. А вообще-то, их московская жизнь вполне наладилась, и мелкие неурядицы не в состоянии были перебить приятного вкуса столичной жизни.
Алексея Арнольдовича на новом месте также заметили, оценили. Недавно он был пожалован орденом святой Анны 3 степени и, судя по всему, следовало вскоре ожидать чин надворного советника.
Свободное время Алексей Арнольдович всегда проводил с супругой; он не пьянствовал, не играл в карты, не волочился за дамами. Да что там «волочился»! Даже вчера, на встрече Нового года в ресторане «Прага», где было немало красавиц, обращавших на него благосклонные взгляды, он не отходил от Софьи Дмитриевны ни на шаг! Особое неравнодушие проявляла Базилевская. Конечно, никто, в том числе и Алексей, не смог бы оставить без внимания этот её изящный туалет – на черном шёлке белая кружевная туника, ожерелье из изумрудов, – да и сама она со своими большими оливковыми глазами – чего уж там! – хороша собой… Впрочем, кто сказал, что Софья Дмитриевна хуже?! Уж верно, её Алексей так не считает! Они прекрасно провели время вдвоём. Ну, и ещё с Верой Николаевной и её мужем – сослуживцем Алексея. А ещё шумел невдалеке этот ротмистр Яковенко – она даже не помнит, когда тот был им представлен. И все-таки…
– Барыня, – позвала Глаша, – завтрак подан.
Софья Дмитриевна, бросив последний взгляд на Меньшикову башню, сладко потянулась. Может, и справедливо утверждают, что счастье не знает, что оно счастье и что ему не суждено длиться вечно, но Софья Дмитриевна чувствовала себя счастливой каждый день. Разумеется, это говорила в ней интуиция – ведь сравнениям, по большому счету, взяться было неоткуда, а мудрость пока не пришла, но чем ещё могла быть та радость, с которой она просыпалась даже самым пасмурным утром?!