Генрика - стр. 7
– Пусть… – неожиданно мягко сказал Александр. И тут же спросил Каллисфена, – Знаешь, о чем эта женщина спрашивает меня под утро? «Почему ты не входишь в Индию?» Я отвечаю: страна прекрасна, но войти в нее – вовсе не то же, что войти в твоё лоно. Мой поход в Индию – не в интересах моей женщины. Почему? Можешь ей объяснить, мудрец?
–Я не слишком близка, – осторожно признала Роксана, – и чего-то не вижу, не понимаю в моем Александре…
– Слишком близка, – возразил Каллисфен, – и знаешь, что Македонский не ходит по миру иначе, как покоряя его. Это значит, что в новой стране, а она прекрасна, он найдет себе новую женщину. Он честен перед тобой, Роксана: покорение Индии – не в твоих интересах. Тебе более всех в этом мире, выгодно, чтобы Александр остановился.
«Воинственность моего врага, потускнеет в паутине твоей любви» – окунулась Роксана, как в утренний холод дворцовых бассейнов, в слова Спитамена…
Александр, не зная этого, великодушно простил мудрецу его дерзость:
– Возьми, – протянул царь тяжелый, серебряный скифский кубок. – Я не просил бы рассказывать обо мне. Не интересно мне о себе самом слушать. Но просит Роксана, и я согласен: пусть слышат другие и сами решают, а я посмотрю на себя и свои дела со стороны. Мы обязаны, – как утверждаете вы, философы – видеть себя со стороны. Выпей, Каллисфен, а, потом обернись к народу и открой ему правду такой, как ты сам ее видишь. До дна осуши мой кубок и говори без оглядки. Будь справедлив. Я молчу, Каллисфен.
В тишине, не естественной пиру, похожей на предгрозовую, Каллисфен вернул пустой кубок.
– Мой царь Александр прав, – сказал он, – каждый способен ошибиться, недооценить себя, поэтому пусть о нем скажет тот, кто лучше других знает цену и смысл им сотворенного. Сердце воина Александра отважно и беспощадно, но открыто любви и способно быть преданным, верным, заботливым. Он чтит человека, оставаясь-царем, гражданином и мужем. Время затянет раны полей, где пролита кровь победителей и побежденных. Но меч Александра, посеявший смерть, принес мир в Азию, раздираемую междоусобицей до вторжения. Теперь две великих культуры открывают себя друг другу. Этот добрый великий процесс обещает быть долгим и плодотворным. Европа и Азия преисполнены светлых идей и прекрасных порывов. Наука двух цивилизаций получит бесценный дар, а народы – благополучие и процветание. Я сказал много, однако не все – ведь Александр не утратил духа, не исчерпал себя…
Роксана слушала речь в переводе с греческого. Видя, что Александр доволен, спросила:
– Действительно, он о тебе сказал правду?