Генерал-адмирал - стр. 40

– А… нет, тех я не знаю. Хотя… по-моему, фамилия одного звучала – что-то вроде Штерн…

– Вот как? – Штабс-ротмистр задумался. Штерна он знал. Тот был известным лизоблюдом и очень ловким карьеристом, но в уме и хватке ему было не отказать. Так что шансом приблизиться, а то и войти в ближний круг члена императорской фамилии он должен был воспользоваться на все сто. Просто в лепешку разбиться должен был. Интересно, почему Штерн не подошел? – А вы не скажете, почему его отвергли?

– Не знаю, – пожал плечами лейтенант. – Возможно, он не продемонстрировал тех черт характера, которые его высочество искал.

– Да? И каких же это?

Лейтенант улыбнулся:

– Например, въедливости.

Штабс-ротмистр снова вскинул брови и расхохотался:

– Да, пожалуй, за въедливостью – это именно ко мне. Тут вы правы. Но что же еще?

– Самостоятельность. Нацеленность на реальный, а не на формальный результат. Привычка доводить дело до конца, невзирая ни на препятствия, ни на мнение начальства.

Штабс-ротмистр резко посерьезнел.

– Вот как… – задумчиво произнес он и надолго замолчал.

Лейтенант же спокойно ждал, глядя на задумавшегося жандарма.

– Значит, его императорское высочество ищет непослушного подчиненного, – произнес Канареев спустя некоторое время.

– Насколько я мог заметить, – отозвался лейтенант, – его императорское высочество любит использовать слово «эффективный».

Штабс-ротмистр бросил на собеседника острый взгляд, но ничего не сказал и снова задумался. Нет, особого интереса в том, чтобы оказаться в ближнем круге великого князя, у Канареева не было. Он пришел в жандармский корпус с определенной целью и все прошедшие четыре года неуклонно продвигался в ее достижении. А попадание в орбиту столь высокопоставленного лица скорее не приближало, а удаляло его от этой цели. Но рассказ моряка его заинтересовал. Действия великого князя выглядели, мягко говоря, странно. Но в этой странности просматривалось некое второе дно. Какое, штабс-ротмистр пока определить затруднялся, но за то, что оно было, мог бы дать руку на отсечение. И это его сильно заинтересовало, поскольку за четыре года своего продвижения к цели Канареев начал испытывать непреодолимое отвращение к стандартным процедурам. По всему выходило, что приглашение надобно принять… тем более что у него и так не было шансов от него отказаться.

– И как скоро меня ждет его императорское высочество?

– Ну, точных сроков исполнения своего распоряжения он нам не поставил, – отозвался лейтенант, – но думаю, чем раньше вы его посетите, тем будет лучше. И для вас тоже, – усмехнулся он, явно намекая на зажегшийся в глазах штабс-ротмистра интерес.