Ген Рафаила - стр. 5

– Курица живая? – уточнила я.

– Уже нет, потрошеная. Хосе со стола спер, ужин я готовила Анатолю. Не жрет он траву, мясо ему подавай.

– Анатоль – это муж? – Я даже не пыталась понять, кто именно не жрет траву.

– Зять, ни хрена с него не взять, – пробурчала бабка. – Это он, балбес, за собакой не уследил.

Анатоль вернулся домой, когда мы уже сидели в садовой беседке и пили чай с кабачковыми оладушками. Непонятно откуда доносились виртуозные переборы гитары.

– Здьявствуйте, сударыня, – сказал он, запыхавшись, и слегка поклонился. – Простите за мой вид, совершенно не был готов к поздним гостям.

Свободно валандаясь в коленях, на нем висели тонкие синие треники в репьях, к волосатому торсу прилипла майка-боксерка. Пальцы ног с пожелтевшими ногтями были растопырены и еле удерживали сланцы на тонкой подошве. В остальном он был прекрасен. Карие глаза, крупный правильный нос, рисованные тонким грифелем губы. Красивейшая градуированная седина в висках. Нет, я бы даже сказала, в бакенбардах. Единственная мысль, пришедшая на тот момент в голову, – Анатоль Курагин из «Войны и мира».

– Курагин, скажи? – продублировала мою догадку Батутовна, посмотрев в сторону зятя.

Я кивнула. В Анатоле чувствовалась былая мощь и военная выправка.

– Где Хосе? – спросил герой Льва Толстого, и я догадалась, что все это время он был в поисках бешеного пса.

– Где, где? В манде! – зарифмовала Батутовна и ткнула пальцем под стол. Там, между нашими ногами, развалилась на спине гигантская черная псина, поблескивая в свете ночного фонаря своими серебряными яйцами и запылившимися ушами.

– Вот сволочь! Простите, мадам… я, пожалуй, срежу вам свежую ветвь винограда, – Анатоль, по-гусарски сдерживая гнев, удалился в кусты.

– Давай-давай, сделай че-нить полезное! – крикнула ему вслед Батутовна, а затем обратилась ко мне: – Ну а ты кто такая? Чем занимаешься?

– Я – писатель.

– А кормит кто? Муж?

– Да нет, сама кормлюсь, то здесь, то там…

– Кто тя читает-то?

– Да… читают понемногу. По моим романам спектакль обещают поставить. Фильм снять…

Она изменилась в лице и осмотрела меня с ног до головы.

– Ну, это другое дело! Я те щас столько всего расскажу – десять фильмов снимут! Триллеров! Блокбастеров! Да, Анатоль? – обратилась она к подошедшему Курагину с блюдом прозрачного розового винограда.

– Да угомонитесь уже, мама, – сказал он, поджав губы. – Наши с вами баттлы никому не интересны. Жуйте виногьяд! А вы, сударыня, – он кивнул мне, улыбнувшись уголком рта, – делите все на двадцать восемь. Она наврет, дорого не возьмет. Оцените лучше мой урожай. Вот этот – побледнее – сорт «Парижанка», а этот – лиловый – «Мускат Новошахтинский». Пробуйте, наслаждайтесь.