Ген хранитель - стр. 19
Вместо всего этого Ро, с трудом проговаривая слова, сказал:
– Нет! Сейчас лечат все! Это же просто опухоль! Проси операцию! Жи‑ть!
– Мне уже поздно! Я ведь каждый год делала скрининг. Почему они пропустили, и все разрослось? Так обидно! Я никогда не стану взрослой, не буду невестой и не выйду замуж, и у меня не будет детей, и ничего не останется после меня…
– Я то‑же. Ни‑че‑го… Не оста‑нет‑ся…
– Ну, у тебя есть шанс. Наука не стоит на месте. Что‑нибудь придумают и изобретут. Ведь главное – жить! Да, я догадываюсь, как тяжело быть инвалидом! У тебя есть друзья? Тебя кто‑нибудь любит?
Мальчик призадумался. Он не знал, что ей ответить. Ро часто страдал от физической боли. Его жизненный путь до четырнадцати лет – чередование реанимаций и реабилитаций. Но его любили родители, бабушки и дедушки. За него боролись с исступлением и до самозабвения. Он не мог этого не замечать. Да, друзей у него, пожалуй, не было. Он ни с кем не играл во дворе и ни разу не ходил в школу – был на домашнем обучении. Но в школу сейчас не ходят и многие здоровые дети – учатся по видеосвязи. Здесь, в реабилитационном центре, он пару дней назад познакомился с мальчиком из России, из Санкт‑Петербурга, и с поляком. Это были, пожалуй, его первые друзья в жизни. У Ро всегда были няня и гувернантка. На улице все ему помогали и сочувствовали. Он редко оставался один. Только ночью. Он все это сразу вспомнил, но он не мог говорить длинных фраз, язык не слишком хорошо его слушался, поэтому вслух просто сказал:
– Да!
– Значит, у тебя есть какая‑то важная миссия в этом мире! А у меня нет. Мой максимум – доказать науке, что моя опухоль не операбельна! И может быть, помочь диагностике для следующих заболевших. А ты еще помучаешься, Ро! Меня никто не любит! Мне иногда кажется, что даже мама меня больше не любит! Мама мечтала, что я буду красивой и успешной девочкой. Она будет наряжать меня в самую модную одежду, и я стану фотомоделью. Мама не жалела денег на мое образование, на мои невероятно эффектные наряды. Между прочим, у меня с пяти лет были личный стилист и парикмахер. Она всегда считала, что, если вложить в ребенка кучу денег, то он станет счастливым. И сейчас она готова заплатить любую сумму, чтобы оставить меня здесь в самых комфортных условиях и уехать домой. Чтобы не видеть, как я умираю.
– Я луб‑лу…тебя! – кое‑как, вывернув язык, произнес мальчик.
– Ты даже не знаешь, как меня зовут! А меня зовут Маргарита… И имя то мое выговорить не сумеешь! – жестоко усмехнулась юная красавица.
– Маргарита! – уверенно, и неожиданно даже для себя, провозгласил Ро.