Газетчик - стр. 20
– Спрашивайте.
– У вас ведь работает учитель географии Кораблев…
– Он еще преподает астрономию.
– О’кей. Пусть будет астрономию. Мне это фиолетово. Я слышал, он недавно развелся с женой? Живет один?
– Да. Его жена вышла замуж за Бокова.
– А вот этого я не знал. Давно?
– На прошлой неделе.
– У Кораблевых был ребенок?
– Да, мальчик. Три года. Боков собирается его усыновить.
– Очень интересно. – Пшеницын встал. – Спасибо вам за помощь. Прошу о моем визите и нашем разговоре никому не рассказывать.
– Это все, что вы хотели мне сказать?
– Я и так уже сказал слишком много, Людмила Ивановна. Надеюсь, дальше этих стен наша беседа не уйдет.
– Можете не сомневаться, Павел Сергеевич.
Выйдя из учительской, Пшеницын двинулся было к выходу, но потом развернулся и зашел в туалет. Там он уперся спиной в дверь и с размаху ударил ногой по раковине. Край, на котором было нацарапано «Пшеницын – чмо», откололся. Пшеницын поднял его и выбросил в открытую форточку. Выходя из туалета, Пшеницын чуть заметно улыбался.
Когда он спускался по лестнице, предназначенной для подъема, прозвенел звонок. Двери всех кабинетов открылись разом. Оттуда выбегали школьники и направлялись в столовую, бросая портфели на ходу. Школа полнилась криками и разговорами.
Пшеницын был уверен, что план по отвлечению внимания Пергамент от него и Ани сработает. Но даже не подозревал, к каким последствиям он приведет.
9
Пшеницын вернулся в райотдел и сразу поднялся к Соловьеву. Он собирался рассказать, что пропавшая Нина встречалась с Алексеем Зуевым. Но начальник не дал ему и рта раскрыть.
– Сегодня в Шиченгу приехал журналист из «Русского Севера». Будет писать об этом деле. Я эту газету знаю. Они не ограничатся официальной информацией. Этот газетчик будет копать и наверняка постарается найти какую-нибудь гадость о нас или об администрации. Я их манеру знаю. Они всегда стараются привлечь читателей за счет того, что ругают власть.
– У нас свобода слова, – неопределенно сказал Пшеницын.
– Свобода не должна превращаться во вседозволенность, – поучительно ответил Соловьев. – Нужно сразу поставить этого журналиста в рамки.
– Это как? В камере его закрыть?
Соловьев удивленно посмотрел на него.
– Ты почему так со мной разговариваешь? Забыл, где работаешь?
– Геннадий Сергеевич, сейчас другое время. Журналисту нельзя просто приказать писать о чем-то или не писать. Он все равно напишет то, что захочет.
– Время всегда одинаковое. Всегда можно найти способ…
– Я могу с ним встретиться и предложить делиться информацией. И надеяться, что он окажется ленивым и нелюбопытным настолько, чтобы этой информацией воспользоваться.